История. Архив публикаций
 Глава 1. «…Эх! Дождичка бы сейчас, а то во рту хоть кирпичи лепи. - Лис тягуче цыкнул тёмной от пыли слюной. Вдруг, кто-то резко ткнул его в спину - …А, чтоб тебя!…». Плевок скользнул по какой-то непонятной ломаной траектории и повис на штанах у шагающего впереди десятника Варда. - Слышь, Лисуха… Ты это, как его…- раздался позади знакомый натужный шепот. – Выигрыш-та свой вчерашний оприходовал ужо, или как…? Скорчив страдальческую мину, Лис обернулся. - Сгинь, Баламут! И без тебя тошно! С самого утра от твоего пойла башка разваливается. А если ещё раз толкнёшь, то так свистну по неразумке - мало не покажется! - Смотри, как бы тебе самому не заехал по этой, как её…, - Баламут напрягся, выдумывая что-нибудь позаковыристее, - По роже! – выдал, он, наконец, незамысловатый результат своих терзаний, и, обижено засопев, растаял в поднятой ратниками пыли.. Лис довольно ухмыльнулся. В такт его шагам, глубоко в заплечном мешке мерно плескалось баламутово вино-скороспелка в глиняной фляжке, напоминая о прошлой ночевке и весьма удачной партии в кости с её бывшим владельцем. « Вот на ночь станем, я её и оприходую. А ты пока иди, да играть поучись…», - мысленно напутствовал несостоявшегося собутыльника Лис, и принялся изучать своё случайное произведение на заднице десятника. А тот, тем временем, изливал потоки ратных премудростей на случайно затесавшегося рядом молодого ополченца. - …Но ведь сам Воевода же обещал: первому, кто на стену заберется, меру золота отсыпать, - не унимался, обливающийся потом, новобранец, шагающий не смотря на жару в полной экипировке, то есть в плотной куртке из сыромятной кожи, в грубом казенном шишаке на голове и с мечом, не менее грубой ковки на поясе, таким ворон на огороде пугать, а не воевать. Правда, деревянный щит он всё же закинул на спину, наверное, чтобы тот не мешал ему отчаянно жестикулировать. - Ты, паря, меня слушай, а не Воеводу. - Вард протянул руку и легонько постучал по шишаку паренька, видимо для большей убедительности, тот в ответ глухо звякнул. - Я тебе худого не присоветую. У меня сын, как ты, дома за двоих хозяйство ведет. «Ничего себе! Это же сколько надо было старосте на лапу сунуть, чтоб со двора не молодого взяли, а старикана, навроде Варда? А за Баламута, ещё, небось, и приплатили сверху, проку-то от такого и в хозяйстве немного»,- усмехнулся Лис. Что не говори, а деревенские старосты откровенно наживались на войне. Рати хоть и медленно, но всё же покоряли Северные земли. Северяне сопротивлялись отчаянно, но, обескровленные междоусобицами, их княжества не способны были выдвинуть армию, сопоставимую по мощи с армией южан. Тем не менее, их постоянные набеги небольшми, но организованными группами, уносили не мало жизней. Да ещё эти штурмы. Каждый князёк надеялся, что именно на его замке споткнутся южные ратники, и, надо сказать, не безосновательно. Каждый из замков был крепким орешком. Вознесшиеся на неприступных кручах, с высотой стен во много раз превышающей человеческий рост (благо ни в камне, ни в лесе в этих краях недостатка не испытывали), со смертельными ловушками по всему периметру, с бойницами, выпускающими на штурмующих тучи стрел, с потоками кипящей смолы льющейся на головы, карабкающихся по штурмовым лестницам ратников. Любая победа в этих местах давалась дорогой ценой. Поэтому всё чаще в деревнях появлялись гонцы с грамотами, на отправку селян в ополчение. И вот тут уж превыше старосты был разве что Господь. Они и до войны были не последними людьми, а, отправив ещё с первыми грамотами на войну всех своих недоброжелателей, получили и вовсе безграничную власть в южных краях. Правда и побили их с тех пор не мало, но это уже разумный риск, с лихвой оплачивавшийся более сговорчивыми земляками звонкой монетой. Лис попал в ополчение в числе первых. Да и глупо было откупаться. Семьёй он обзавестись не успел, а после смерти матери родни у него и вовсе не осталось. С первым же гонцом прибежали к нему в дом деревенские пацаны, дескать, староста кличет. А дальше всё просто: распродал или раздал своё нехитрое имущество по соседям. Забил крест-накрест окна и двери в доме. Выпили с дружками на прощание, и всё – бывайте селяне, не поминайте лихом. - Ежели штурмовать будем, - продолжал тем временем Вард, - вперед не лезь – пусть вьюны первыми на стену ползут, эт их дело смолу глотать, знаешь ведь поговорку: « У Вьюнка – кошель долог, да борода смолёна…». «Верно говорит, - согласился Лис, - пустое это дело зазря под смолу лезть, башку враз снимут. » Вьюнов ратный люд не только уважал, но и побаивался. Стоило, например, кому-нибудь из них проявить интерес к пьяной потасовке, где-нибудь в насквозь пропахшей перебродившим вином харчевенке, как страсти мгновенно стихали, сбитых с ног поднимали с заплеванного пола. И, как обычно бывает в подобного рода баталиях, после пары пущенных по кругу чарок, любой из забияк готов был уже перегрызть горло даже за косой взгляд в сторону своего новоиспеченного «друга», которому ещё недавно собственноручно «правил» физиономию. Может быть поэтому в харчевнях всегда лучший кусок шел к вьюнам на стол, и винцо послаще, да покрепче ставилось,. А может потому, что служки знали, что деньги у них водятся. Кто их разберёт – темна у купчины душа. Да и сами вьюны давали немало поводов для слухов и пересудов о них. То, по практически отвесной скале, где и ящерице-то уцепиться не за что, заползут ночью на вражескую заставу, да и вырежут одними ножами весь караул. То из обоза умыкнут чужого казначея вместе со всей казной, или воеводу какого прямо из шатра уведут. Вот за эту нечеловеческую ловкость их и прозвали «вьюнами». Да ещё за их невероятную живучесть. Смотришь, грохнется в бою иной, весь стрелами утыкан, как ёж иголками, кровища хлещет, как из трёх человек, и лежит не дышит: мертвяк – мертвяком. Ан нет, после боя свои поднимут, утащат во вьюновские палатки, и через недельку-другую - уже живёхонек, только шрамы свежие краснеют. Люди сперва пугались, думали покойник гуляет, потом привыкли, да и не похожи вьюны на покойников: верткие румяные – кровь с молоком. Видно, либо лекари у них – чисто кудесники, либо народ какой особенный подбирают. Многие хотели бы во вьюны пойти, сорвиголов – то хватает на свете белом, только как к ним попасть – никто не знает. Пробовали проситься некоторые, так их в лучшем случае насмех поднимали, в худшем предлагали: «Свалишь нашего – поможем…». Да вот не было ещё такого, чтоб вьюна в честной схватке кто-нибудь одолел. Обязательно и сам вывернется, и нападающего скрутит. Потом ещё и оплеух навешает, дескать, не суйся, куда не просят. И народ, вроде, не чужеземный какой, а свой - южане. Вон, Плешак, клянется, что во вьюнах парень из его деревни служит. Тоже, как и Лис, с первыми грамотами на войну ушедший. Только зазнался гад, - рассказывает с обидой Плешак,- дескать, я как его увидел, так к нему со всей душой, мол, привет землячок, а он нос воротит - знать тебя, говорит, не знаю. Врет, наверное, плешивый, та ведь ещё птица. - Рааааать – СТОООЙ!!! Пааа ррррядам пеееерррредай!!!, - раздался где-то далеко впереди зычный голос. «Стой!... Стой!... Стой!...», - поднялась и полетела назад поднятая приказом волна голосов. - СТАААААААЙ!!!, - резко обернулся и заорал прямо в лицо вздрогнувшему от неожиданности Лису десятник. Рать стала. - Слышь, Вард! Тебя, видать, мамка в детстве роняла часто, – съехидничал Лис, - чего орешь, как бугай на выпасе?.. - Поговори мне ещё, раздолбай!!, - огрызнулся тот. По обочине к концу колонны пронёсся верховой дозорный разъезд. - Что-то случилось?, - молодой судорожно вцепился в рукоять меча. - Да нет, докладать полетели, соколы…-Вард рукавом размазал налипшую на пот пыль по лбу, - Им та чё, они вон на лошадках скочут, пыль эту треклятую, как мы не глотают. А как деревенька какая на пути, так нос туда сунуть боятся – подавай им нашего брата в поддержку. Сейчас передовую сотню затребуют. «Сотников к Воеводе…Сотников к Воеводе…» - прикатилась из задних рядов новая волна. - Сотников к Воеводе! - заметно тише крикнул вперёд Вард. Из строя на обочину выскочили запылённые сотенные и бегом ринулись к группе всадников в конце колонны. - А который из них Воевода-то? – новичок, щурясь от солнца, вглядывался вдаль. - Ага, так прямо отсюда и ты его и узнаешь. Может ему на грудь и спину по мишени повесить, чтоб стрелки у Лешаков не промахнулись. Минут через десять, сотенные побежали назад. - Разойдись посотенно! Становись на ночь! – полетела долгожданная команда над рядами. Ратники загудели, поторапливая каждый своего сотника, всем хотелось расположиться поближе к обозу. Крылан – грузный и неповоротливый сотенный Лиса, который хоть носил имя как противные, но очень юркие летучие мыши – гроза садов юга, абсолютно ему не соответствовал. Поэтому за глаза к нему приклеилось другое, более точное прозвище. - Давай, Хряк, шевели дрыгами!… - Орал Лис под хохот товарищей, - Опять у леса комаров кормить будем… Но Крылан всё равно прибежал последним. Пытаясь побороть отдышку, сотник буркнул что-то неразборчиво и опустился на корточки, обильно поливая потом дорожную пыль. В это время его более расторопные соратники уже занимали со своими сотнями самые хлебные места. - Вард, Расстрига, Кумань – по одному человеку в дозор. Сотня – отделись! – отдышавшись, скомандовал Крылан, хотя во втором приказе явно нужды не было - крылановская сотня и так осталась одна на дороге. Место для ночевки досталось не ахти, и конечно далеко от вожделенного обоза. - Значит, говоришь мамка меня в детстве роняла? – подошел к Лису Вард, и, не дожидаясь ответа, продолжил, - Бегом к обозу, возьми чего-нить перекусить, а то тебя разводящий дозорный заждался уже. - Вард, да ведь я…, - начал было оправдываться Лис. - БЕГОМ!!! – рявкнул десятник. «Ладно, гнида, - думал Лис, получая в обозе сухари и вяленое мясо, - я тебе это припомню». Настроение было поганое, но всё ж не настолько, чтоб забыть про баламутовскую скороспелочку, припрятанную у самого сердца. «Зато без лишних глаз и нахлебников её и спробую..» Знал Лис, что застукай его кто-нибудь в карауле пьяного, батогов по спине точно отвесили бы, причем в лучшем случае, но нужно ж было извлечь хоть какую-то выгоду, даже из этой невыгодной ситуации. Оставшись один, Лис принялся готовиться к несению караула. Скинул шлем, рядом с ним бросил тревожный рог, выудил из-за пазухи вожделенную флягу и пригубил, с опаской поглядывая на кусты за которыми скрылся разводящий с остальными караульными. Вино оказалось очень даже ничего - сладкое, даже несколько приторное, щедро разливающее приятное тепло по телу. С каждым глотком жизнь становилась всё лучше, природа вокруг – красивее, вяленое мясо со странным душком приобретало большую съедобность. Лис даже тихонечко что-то замурлыкал себе под нос. «…Вот война кончится, попрошу, чтоб мне надел в этих местах дали. Красиво здесь. Дом построю – каменный, - мечтал Лис, - Женюсь». Он неожиданно остро почувствовал, как не хватает ему в последнее время женской ласки. « Не.. Лучше возьму надел деньгами, куплю себе конька, такого, чтоб глаз не оторвать. Приеду в село, пусть у Ларя дочка побесится…- Лису очень понравилась мысль, о том, что правосудие свершится, и его неразделённая любовь будет отомщена,- Её-то увалень, небось, так на печи и валяется. Ларь со старостой старые друзья, он своего зятя по грамоте не отправит. А тут я! Да на коне! Да при деньгах! Мол, здравствуй любезная, как жись-то? А она и не узнает, я в доспехе приеду, как… » …Ааахх!!! Что-то ударило в горло, перекрыв дыхание. Лис заскреб ногами, вырывая куски дерна. Фляжка выпала из рук… В глазах потемнело.. Что-то липкое и горячее потекло по груди под рубахой. Лис хотел посмотреть, что же всё-таки произошло, но подбородок неожиданно уперся во что-то твердое. Две тёмные фигуры выросли прямо перед ним. «Лешаки!!!!», - как показалось ему, закричал Лис. На деле из пронзенного стрелой горла вырвался едва слышный хрип, переходящий в неестественное бульканье. -Ловко ты гада! И вякнуть не успел, - донеслось откуда-то издалека… Лис всё глубже проваливался в темноту… «…Коня куплю…»,- почему-то вертелось в голове. *** - Караульного нашли!!! Стрелой они его…Я покажу…- Воевода хмуро поглядел на гонца. - Веди.. На полянке все спешились. Гридни зажгли факелы. Ратник сидел, привалившись спиной к стволу, голова с широко открытыми глазами склонилась набок. Из горла торчала стрела с узнаваемым ярко-оранжевым лешаковским оперением. Вдруг взгляд упал на валявшуюся рядом с трупом глиняную флягу. Воевода поднял её. В нос ударил знакомый запах домашнего вина. - Пил, собака!!! На посту пил!!! - воевода побагровел, и в сердцах пнул бездыханное тело. Караульный мешком завалился набок. - Его сотника с десятником сюда, если живы!!! Быстро!! – крикнул он гонцу. Тот развернул коня и во весь опор понесся к лагерю. Навстречу посыльному от лагеря скакала группа верховых. Гридни, на всякий случай, взялись за рукояти мечей. - Ну? – спросил воевода у подъехавшего тысячника. - Полторы сотни лешие посекли, столько же к лекарям отправили… Если б вьюны не подоспели, уж и не знаю, чтоб было бы. -Из вьюнов все живы?... - Шестнадцать порублены… - Совсем?... - Да, отвоевались… Воевода с размаху хрястнул флягу о ствол. «ШЕСТНАДЦАТЬ!!! И это за два перехода до Яриного замка…» Кусты затрещали. На поляне показались двое ратников, моментально взятые в кольцо гриднями. - Назовись!!... - Крылан, пятый сотенный рати Воевода…И Вард – десятник… - Ваш?... - воевода кивком указал куда-то в сторону. Вард присмотрелся: - Да, Воевода – мой ратник. Лис… - Разоружить… - кивнул гридням Воевода. Мечи Варда и Крылана мгновенно оказались в руках у стражей. - Полторы сотни душ на вашем караульном числятся, и почитай, что два десятка вьюнов… Он то сдох, а вот за скороспелку его вам обоим ответ держать… Крылан потупился…Желваки заходили на скулах.. - Как прикажешь Воевода!... У Варда же подкосились ноги. Упав на колени, он тоненько, как сельские бабы-плакальщицы по покойнику, заголосил что-то неразборчивое… Воевода брезгливо поморщился. - По утру, сотенного в батоги и простым ратником в передовую сотню. Его же людей раскидай по тем сотням, где лешаки ратников порубили.. А этого…- Воевода кивнул на Варда, - По утру повесить перед всей ратью. Другим в назидание. Плач Варда перешел в надсадный вой. Гридни схватили его под руки и потащили к лагерю. Крылан пошёл сам, понурив голову. - Да, вот ещё что,…- воевода повернулся к тысячнику, - этого, караульного во вьюны, да, посмотрите там, кого из лешаков не сильно порубили. Их тоже. И скажи – пусть поторопятся: Ярь свой замок без боя не сдаст. - Легко, собака, уйти захотел, – ворчал воевода, садясь на коня, - не выйдет. За каждую душу ещё не раз подохнешь. Двое гридней схватили тело Лиса за ноги и поволокли к лагерю. Трое остались на поляне ждать нового, усиленного караула. (продолжение следует) P.S. от автора: Хотите верьте,хотите нет. Но буквально перед завершением главы, состоялся бой,(http://angelscity.combats.ru/logs.pl?log=1123933713)где против автора оказались БК-шники под никами Крылан[7] и Типа Лис[7] (учитывая дальнейшие пертурбации, ожидающие главного персонажа, ник куда более красноречивый, чем просто «Лис»). Они и стали её первыми читателями вне Ордена рыцарей-кайэнитов. Будучи человеком впечатлительным, автор склонен усматривать в этом хороший знак. Вот такая вот метафизика. Искренне Ваш, Nicotinych.))) 02.09.2005 10:31 - Nicotinych
|