История. Архив публикаций
 Пасторальная сцена – свежевспаханное колхозное полюшко, жиденький дождик, солнышко нехотя распихивает тучи, на горизонте большой амбар. На тракторе спит молодой комбайнер Гаврила. - А ну стой, гад! - Ну че кричишь?! Че пугаешь?! Гаврила, ты че вааще обурел?! - Стой, говорю! Кудыть самогонку попер, вражья душа?! Думаешь крылья отрастил все можно, да?! Куда потащил?! - На кудыкину гору, отвали верблюд! - Стой, я тебе говорю! Ты, мужик с крыльями, как тебя там, стой – стрелять буду! - Ну стою я, стою! На – держи… А разошелся-то из-за литровки… Как будто чуешь, что последняя! - Как это последняя? У меня в амбаре еще… Тьфу ты, чуть не проговорился! - Та нычка, что под стропилами? Да знаю, знаю… - Откель знаешь?! Подглядывал, вражина?! - Наблюдал. Работа такая. - Подглядывал, значит! Слышь ты, месершмит недострелянный, а ну весли отседова! - Ой, больно надо! Надоел ты мне по самое не хочу. Вот двинешь ты коня через полчасика, мне нового подопечного со складу выдадут. Мож даже непьющего! Так что загребай свою отраву и вали поближе к дому, чтоб мужикам потом далеко не тащить. - Не понял. Чей-то я коня-то двину? - Так я ж говорю – бутылка-то последняя. На роду у тебе написано – вот сейчас литровочку беленькой хлоп, потом белочка прибегает, потом ты с радости великой с трактора свечкой об землю, а шейка – хрусь. А у меня полтораста лет отпуску. - Да ты кто такой-то? - Аль книжки не смотрел? Ангел я твой хранитель растак тебя вперехлест на левую сторону. С детских лет берегу тебя, скотину подлую, от несчастий да бед всяческих, а ты вон для меня литровку зажал… - Слышь, андел, это… Ты того… Не серчай шибко-то… Вам я так слыхал вроде как ваабще забижаться не положено. Ну хошь литровку попалам съедим, а? И я живой и тебе радость, слышь, андел? - Вот то-то же! А то кричит, с ружья грозит… Нет, ну скажи на милость, за каким шишом ты мне сдался? Ни уважения, ни порядку! Вот брошу тебя, придется тебе выпить литровку, что тогда делать будешь? - Да чего ж я дурень, что ль собственную погибель с горла хлестать?! - А то нет?! Выкинуть-то рука, небось, не поднимется! Ну скажи по чести, поднимется рука? - Ну… - Нет, ты скажи! Мол сей же час возьму литровку да об камушек, чтоб не капельки не осталось! Скажи-скажи! - Тебе сколько наливать? - Нет, ты скажи! - Закусывать будешь? - А есть чем? Некоторое время раздается только бульканье самогонки в зобу, да ласковое хрумканье единственным малосольным огурчиком. - Слышь, андел, а заобъясни мне один интерес – вы ж анделы твари идеальные, нет? - А то! На это мы и ангелы! Мы ж из всех существов к Богу ближе всего будем! - А как же ж тогда, звиняй за прямоту, у такой крылатой няньки, этакий фекалоид неудачливый вырос? Как ж ты не уследил? Пил небось? - Ты на меня зазря бочки то не катай! Откель знаешь, скока раз я твою бедовую головушку из петли вытаскивал? Скока раз гибель неминучая тебя стороной обходила, знаешь? Нет? - Нет, ты сначала ответь! Почему, когда мы с Люськой Мудряшкиной на сеновале миловались, ейный папка, нас засекши, мне полный заряд пороху с солью в самое яблочко всадил? Значит Ваське было можно? Михану было можно? Пол деревни – ничаво, а мне потом неделю на животе спать?! Справедливость где?! Почему допустил над моим задним органом надругательство?! - Ты мне тут голосенку то свою шибко не поднимай! Раз допустил надругательство, значит в том высшая цель была! - Эта какая ж? От блуду отучить? На путь истинный, растак его, наставить?! Оно мне надо?! - Ой, дурила ж ты дурила! Да ежли б тебя пониже спины солькой не приправили, как есть пришлось бы тебе на Люське жаниться, потому как момент такой подступал. Люську гулящую в жены, а мамашку ейную, главную ведьму на всю деревню Скалапендру Петровну, в тещи любимые? Хошь такую перспективку? - Сплюнь, андел, слышь, сплюнь! И неча на ночь ужасы рассказывать! - Вот то-то же! - Ну ладно, шут с ней, с Люськой и папкой ее, стрелком Ворошиловским… А ты вот лучше объясни почему, когда мы с друганом Лехой у деда Кондратия заначку умыкнули и употребили всю канистру без закуски, а потом на лыжах по лестнице катались – Лехе ничего, а я ногу сломал и по сей день на левый бок хромаю?! - А где твой Леха сейчас?! - Как где? На войне как есть убитый… Царствие ему небесное… - А тебя почему в армию не загребли?! - По инвалидству… - Вот и думай, инвалид, о ком лучше заботятся: о тебе, одноногий моряк Джон Сильвер, или о дружке твоем героическом! - Да… Так ведь… А кто его знает, может героем-то и лучше? - Дохлым? - А хошь бы и дохлым! И на гулящей может жениться тоже лучше, чем бобылем ходить… А то вишь… Живу как блоха какая – прыгать-прыгаю, а интересу до меня никому нету… Да я тебе так скажу – мне самому до себя интересу немного… Так что того… Лопухнулся ты тут, андел. На шиша ж она, такая жизня?! - Экая ты, оказывается, сложная натура… Ладно – будет тебе геройство. Вишь амбар дымит? - Батюшки! Пожар навроде как! - Ну да. Там в огне Машка Кузькина дыму наглотавшись лежит. У тебя, мил друг, шансов как говорится фифти на фифти – можешь вместе с ней сгинуть геройски, иль можешь ее спасти, жаниться и жить припеваючи, благо Машка не только раскрасавица, но и сирота, так что теща тебе и в кошмарном сне не светит. А нет так сиди тут, да литровку допивай. А я полетел… пора мне… - Маруся-а-аа-а! Держись, рыжая! Я тебе спасу! - Гаврила!! - Чаво?! - Заначку под стропилами не забудь! 23.01.2008 09:17 - Катаро Дент
|