История. Архив публикаций
|
I В лесу было тихо. Но тишина эта не была ни пугающей, будто в старинном замке, ни мертвой, как в склепе. Тишина природы была наполнена звуками - пением птиц, стрекотом кузнечиков, жужжанием шмелей, хрустом веток под ногами, журчанием ручья где-то поблизости. Солнце светило и согревало с нежностью, а ветер, перебирая мои волосы, приносил запах трав и чего-то незнакомого, но, несмотря на это, до боли знакомого и родного. Раздвигая ветки берез и осин, я шла по лесу в поисках тропинки, и уже через несколько секунд увидела ее. Она была узкой, почти незаметной, заросшей травой. По ней редко кто ходил. Тропинка вилась среди деревьев, словно старалась сохранить нетронутой их жизненную красоту. Я шла по ней и с замиранием сердца не переставала удивляться тому чуду, которое царило вокруг. Весь этот мир, казалось, не знал ни топора, ни огня. Он не боялся человека – деревья уверенно расправляли свои ветви, грибы и не думали скрываться под кустами, а белки с любопытством смотрели на меня, спускаясь по деревьям почти до самой земли. Я удивилась – откуда здесь белки, я не видела еще ни одного хвойного дерева! Но я не успела как следует задуматься над этим вопросом, потому что тропинка неожиданно оборвалась. Я стояла перед огромным кустом. Он был дик и стар. Его листья были темными, ветви сплелись между собой, образуя нечто вроде шатра. Кое-где высовывались гроздья темно-красных ягод. На вид они казались неаппетитными, но я решилась попробовать – и поняла, что не ела в своей жизни ничего вкуснее. Я осторожно сорвала несколько ягод и, наслаждаясь их вкусом, собиралась уже уйти, как вдруг луч солнца скользнул по какому-то предмету в глубине шатра. Предмет блеснул. Я залезла под куст и увидела кувшин. Он был короткий, широкий, с зауженным до невозможности горлом. По бронзовым бокам шли узоры, в которых я, тщательнее присмотревшись, обнаружила какие-то руны. Я обрадовалась. У моего друга скоро день рождения, и он обрадуется такому подарку – он разделяет мою страсть к старинным вещам – книгам, украшениям, картинам… Насвистывая мелодию, которую придумала несколько минут назад, и одновременно жуя ягоды с куста, я иду дальше. Сначала я думала, что направление пути указывает мой инстинкт, но потом поймала себя на том, что двигаюсь на звук ручья, что я слышала совсем недавно. Шум воды стал немного громче, чем прежде. Деревья передо мной расступились, и я в недоумении очутилась перед озером. Оно было идеально чистым – и глубоким. Я не видела дно, но вода была темно-голубой. В нем нельзя было искупаться – ивы так плотно росли по берегами, что не пролез бы и ребенок. Только в том месте, где стояла я, был голый участок берега. – но там озеро покрылось лилиями. Откуда здесь лилии? И откуда этот шум то ли ручья, то ли маленького водопада? Поверхность озера была абсолютно гладкой… Вдруг из воды выскочило серой нечто, абсолютно шокировав меня. Думала, что инфаркт будет… Это нечто оказалось мокрым зайцем, который, посмотрев на меня так, словно не он, а я бегаю голая по берегу, начал отряхиваться от воды и чистить уши – прямо как собака. Нисколько меня не стесняясь! Я рассмеялась от души, а потом сняла с себя доспехи, поножи и, оставшись лишь в одной рубахе, легла на траву. Солнце пригревало, я практически уснула… Из дремы меня вытащило мягкое прикосновение. Я открыла глаза и увидела, как ко мне испуганно жмется уже высохший заяц. … Поднимаю глаза и вижу перед собой огромного волка. Его глаза горят красным огнем, а с обнаженных зубов капает грязная пена. Глухой рык леденит мне кровь, а заяц уже в исступлении жмется к моей спине. Я нащупываю меч и, не сводя глаз с волка, медленно поднимаюсь… II Волк огромный – я бы сказала, неестественно-гигантский. Глаза его налиты кровью – кажется, жилки сейчас лопнут от злобы, и алая жидкость хлынет потоком мне в лицо. Его шерсть окрашена всеми оттенками серого – начиная от светло-седого и заканчивая пепельным цветом. Он смотрит на меня – я на него. Не могу отвести взгляд от этих пылающих ненавистью глаз – именно ненавистью, а не звериной злобой. Не зов инстинктов и голода привел его к озеру – совсем другое. Месть – вот что движет волком. Да и не волк он вовсе. Оказалось, что оборотни злопамятны. Что он делает здесь, при свете дня?!! … Я не успела ответить на этот вопрос. Открываю глаза – никого рядом нет. Рядом – растерзанный в клочья заяц. Опускаю взгляд ниже – я вся в крови. Тело невыносимо ноет, кажется, каждый мускул болит. Особенно гадкое ощущение на шее. Я провожу рукой чуть выше ключицы – и мои пальцы погружаются во что-то мягкое, теплое и влажное. - О нет! Я пытаюсь вскочить на ноги, но тщетно. Непонятная усталость тянет назад, к земле. Эти признаки мне знакомы. Пытаюсь думает спокойно, но сосредоточиться получается лишь через некоторое время. На шее – не «что-то мягкое, теплое и влажное», а укус громадных клыков – волчьих. Это раз. Я ослабла. Это два. Начинает смеркаться. Это три. Из первых двух пунктов следует, что меня укусил оборотень. Превращение заканчивается с заходам солнца, так что, если принять во внимание пункт номер три, то мои дела совсем плохи. С оборотнем я встретилась не первый раз. Я видела, как они убивают – и это поистине страшная смерть. Это кровожадные и беспощадные чудовища. Звучит глупо – но факт. Что ждет меня? Днем буду трусливо прятаться где-нибудь в берлоге или пещере, боясь солнечного света. А с закатом наступит время охоты – и постоянная погоня, страх жертвы и кровь. Кровь… Но я знаю, что оборотни никогда не могут утолить свою жажду: это их проклятье, если так можно выразиться. И бессмертная жизнь. Увижу, как состарятся и умрут мои близкие, а, возможно, убью их сама – если повстречаю. Но мне будет все равно. У оборотней нет ни семьи, ни друзей – только стая, с которой нужно делиться добычей, которую нужно защищать, за которую нужно умирать или мстить. Но, может случиться, не будет даже стаи. Я буду одна – навеки. Возможно, мне повезет, и однажды повстречаюсь с охотником на оборотней. Я умру, захлебываясь в крови, утыканная стрелами. А вокруг не будет ни прощальных слов, ни обрядов, обязательных для усопшего. Я отойду в мир иной не как воин, а как пес. Между тем солнце опускается все ниже и ниже, сбивая ход моих мыслей. Сознание постепенно затуманивается, и появляется равнодушие. Я чувствую ужасный голод, и мертвый заяц уже не кажется таким уж отвратительным. Словно во сне, я протягиваю руку и шарю по земле. Вот оно – знакомое прикосновение. Я сильнее обхватываю рукоять меча. Последнее, что было – это дикая боль. И мысль о том, что эта боль не идет в сравнение с тем, что испытали бы мои будущие жертвы – люди, которые останутся живыми лишь ценой одной жизни. Моей жизни. 29.08.2007 11:19 - Kamelot-AG
|