История. Архив публикаций
|
Рвет тишину с болью собственный вой, С такой, что в сравненье с агонией смерти. И готов проиграть сей не начатый бой, Я не слаб, но я все же... -Не хотите, не верьте! Помню призрачный лес, что уж спал совьим криком, Я из темных ворот еле выполз тогда, Но все битвы в аду, позабуду я мигом, но Что случилось той ночью... Помнить буду всегда. Зализывая раны рассеченные, Я прислонил к камню, мхом обросшему, И в темноте, та, каменная шерсть зеленая, Ночным зверям, меня являла, в землю вросшему. Но тут же, я почувствовал дыхание, И сердца стук, как бой когтей при ярости, Я не поверил, но твердо было сознание, Но эту душу было трудно мне спасти. В зловещих бликах факелов церковных, и в смеси лаянья собак, Услышал бег, двух детских ног в оковах, лишь на одной из них одетый был башмак. Нас разделяло с пол версты, она бежала на меня, к обрыву, За ней же рыцари с крестами на устах в ребенке видят адские нарывы. Но вот везение, она оторвалась, Бежит как лань, не чувствуя ухабы, Вскочив скорее я метнулся к ней, Что бы укрыть от сей несправедливой лапы. Как только я увидел сарафан, Который белым цветом приближаясь, Она свернула, и к обрыву понеслась, Несется с плачем, с ветками сражаясь. Не мог, ни как поспеть я за дитем, Все раны разошлись от напряженья. И вышли на обрыв, те в шестером, Что бы закончить с нечестью сраженье. И безмолвно молясь, в тяжеленных латах, Тамплиеры пинали, пятилетнее тело, А она извивалась, в ярко-алом платье, И лицо становилось белее мела. Я вбежал в этот круг дурью скованный, Разорвав цепь церковных служителей, На земле еще что то двигалось, В смеси ран, и ожогов мучителей. И подняв выше факелы с ужасом, С подтянувшимися солдатами, Инквизиторский цвет осветил тогда, Тихо дрогнули рыцари латами. И взревел: -Что ж вы делаете ироды?, Перед вами ж ребенок маленький, А в ответ: - Это демон уродливый. Испытайте меч праведный новенький. Только сделали шаг и как статуи встали, Я и сам чуть сглотнул от нежданности. А по лапе моей встала девочка А в глазах её слезы жалости. -Только троньте его, вы ж слепые все Испугались и сразу зарезали. Ну прикоснитесь к нему и вы почувствуете, Там белый свет, там тот хлеб, что все резали. Говоря в захлеб, гордо шествуя, Она встала вперед, заслонив собой, Но незнаю чему они чествуя На сто лет расписали подобный бой. Я свой меч положил, ею правил бог, Мне знакома была та манера, Только слышу хруст, и затем слабый стон, Наискось разрубил её меч тамплиера.... Помню призрачный лес, что не спал совьим криком, Я сидел на обрыве в кулак сжата рука, Но все битвы в аду, позабуду я мигом, но Что случилось той ночью... Помнить буду всегда. А сейчас нет тех нрав, но та боль, и все та же манера, Знаю я наперед, что не будет причин, но уж так завелось, Что напьются мною клинок тамплиера.  01.08.2007 11:10 - Волчий ангел
|