История. Архив публикаций
 Паладин …- Все-таки вы недооцениваете силу Пророчества, Самуэль. Ваша вера и лояльность непререкаема - как и должно быть у паладина носящего титул Щита Господня – но я все же полагаю, что по молодости вы переоцениваете силу собственного мнения. Ведь Пророчество написано рукою Творца-Вседержителя и вручено Бессмертному Императору – Да будет его царствие вечно – самим Господом. И не зря сказано в пророчестве…. - Да, конечно вы правы Епископ Малестин. И уж точно Вам не надо напоминать мне слова из Пророчества – ведь как вы наверное знаете – условием принятия в орден Щита есть начертание его слов на телах убитых еретиков – всех тридцати двух посланий… - Самуль не обратил внимание, что епископ нахмурился, когда его перебили –но он мог это себе позволить. Ранг Щита Господня в ордене личной охраны Бессмертного Императора – Да будет его царствие вечно – предоставлял еще и не такие полномочия. И поэтому он сидел сейчас вытянув ноги к камину и отрешенно, как будто беседа его не занимает, перебирал кристаллы своих четок. - И не смотря на мою молодость и, как вы изволили заметить мнительность, я воспринимаю слова о пришествии Великой Войны и последующего Великого Очищения не как угрозу внешнюю, а именно как раскол внутри всего Ордена Паладинов! - Господь с Вами! Разве возможно такое! Ибо нет служителей Господа чище Паладинов – они есть столп общества нашего. Самуэль встал, потянулся и подошел поближе к камину. Он продолжал демонстративно нанизывать и опять распускать кристаллы на развязавшейся серебряной цепочке четок – показывая, что это занятие ему более интересно вялотекущей беседы с Епископом. - И именно поэтому Паладины и Духовенство – первая цель для служителей хаоса. Ибо как сказал Верховный Инквизитор Де Марко – «Ересь растет там где мало веры, но много титулов и званий – но не будет принадлежность к служителям Господа поводом или оправданием за грехи ваши в глазах Святой Инквизиции.» Посмею напомнить Вам Падших и их гнусного предводителя Дерьего. - В свою очередь напомню и Вам, уважаемый Самуэль, что Дерьего большую часть своей жизни был генералом рыцарей Лика Святого – и провел в войне с южными племенами пиктов больше любого другого военачальника. А это уже вопрос к вам, Инквизиторам и Рыцарям Щита Господня, как герой восемнадцатого и девятнадцатого Походов за Веру стал мерзким еретиком, замышлявшим свержение Бессмертного Императора – Да будет его царствие вечно… - Да бросьте, Епископ! Оправдывать заговор Дерьего тем, что он набрался южных ересей – это абсурд. Причем Дерьего пока махал мечем на Юге был донельзя верующим и притом героем войн За Веру. А вот когда он вернулся в столицу - в лоно матери Церкви – тут-то и зародилось в нем та ересь, которую некоторые называют «желание поразгонять зажравшиеся поповские морды» с его недалекой солдафонской колокольни… Самуэль, излагая такие опасные мысли, оставался внешне лениво - спокоен, продолжал любоваться отсветами огня в кристалле с четок, положив его на ковер перед камином. Епископ выражал всем своим видом праведное негодование. - Слышать от Вас такое – для меня как представителя «зажравшегося поповства» оскорбительно. Прошу Вас воздержаться от ваших столичных вольнодумствований пока вы в моем епископате. Самуэль усмехнулся, поднялся от камина и отошел к окну. - Оставим эту нелицеприятную тему, Епископ. Я постараюсь в будущем воздержаться от слов, терзающих вашу веру. Но поскольку я тут не из праздного любопытства, а как официальное лицо – член Круга Чаши Господней – то вы, наконец можете высказать все ваши опасения, которыми вы делились с епископатом во время последнего Официума. Чем более серьезный оборот принимал разговор – тем более безмятежным казался паладин Щита. Он опять присел на корточки – теперь уже перед окном – и с мальчишеской улыбкой любовался бликами луны в кристалле, который он положил на подоконник. Епископ Малестин же наоборот выглядел так, как будто только что получил по голове боевым молотом «Рука Господа» – оружием так популярным среди рыцарей Лика. - Вы… вы… Хм… Я не знал… Я думал, что члены секретного ордена гораздо старше… - Да бросьте вы заикаться! – Я здесь - и больше Вам не надо ни о чем беспокоиться. Можете выкладывать все свои «соображения». Кстати, если вы все еще сомневаетесь в полномочиях моей персоны, то вот вам грамота ордена Чаши, и я Вам должен сказать: «Меч и Святой огонь», а вы мне должны ответить?…. - «Слезы Господни и Бич еретический!» - выпалил епископ. Он так напрягся, что костяшки пальцев, вцепившиеся в подлокотники кресла, побелели, а сам он покраснел, как будто воротничок сутаны передавил ему шейную артерию. Самуэль глядя на Епископа откровенно веселился. Прохаживаясь вдоль письменного стола он попеременно брал то письменные приборы, то бумаги или книги – и с каждым разом улыбался все шире. - Ну вот и хорошо, что мы наконец выяснили вопрос статуса. Слушаю Вас внимательно, но постарайтесь излагать мысли как можно более четко и кратко. Епископ выглядел как человек, который лихорадочно хочет собраться с мыслями, но у него ничего не получается. Наконец он поборол нервозность и медленно, но твердо начал: - Насколько вы, уважаемый Самуель, в силу ранга должны знать, пару десятков лет назад с благословения святого Официума были начаты опыты по изучению сил, которые ранее считались богомерзкими и еретическими – но со временем стало ясно – не зная оружия врага с ним не совладать. Ваш секретный орден Чаши был выделен из состава Щита Господня и был призван собирать информацию и артефакты о колдовстве, ведьмачестве, демонологии, вызовах существ потусторонних, и прочих сопутствующих мерзостях, которые было решено поставить на службу Добру. Знаете, как это говорят – Добро должно быть с кулаками. И многое из этих опытов было довольно интересно. Хотя бы открытия в области вселения духов огня в металлические предметы – да – да я говорю именно об Огненных Мечах ордена Тамплиеров, переломивших ход войны со степными племенами. Безусловно, горящие клинки можно объяснить ангельским благословением, но вспомните битву при Валледо. Это же чудовищно вызывать огнедышащее рогатое существо с хвостом и копытами посреди поля битвы и потом доказывать, что ангел Господень самолично вмешался в битву. Самуэль слушал не шевелясь и не проявляя никаких эмоций. Епископ продолжил: - Я, конечно, понимаю, что настоящие Силы Благословения менее проявлены физически, чем Силы Зла и Хаоса и вызвать дождь на головы противника гораздо менее приятно, чем обрушить на него молнии. Но Официум этим не ограничился. И с его подачи при попустительстве Инквизиции мы начали вмешиваться в Творение Господне! Вам что-то известно о проекте «Дети Господни»? Подозреваю, что более чем известно. Более того я подозреваю, что вы его непосредственный участник – именно вы были одним из тех детей которые были «выведены» - иначе я сказать не могу – для распространения воли Бессмертного Императора по всему миру. Вы, несомненно, сильнее, быстрее, а главное умнее любого из Верховных Паладинов – да любого человека – потому что в вас кровь демонов! На Вас печать Зла! И заметьте – вас не разослали по приграничным областям, как это подразумевалось вначале – сеять слово Божье огнем и мечом среди сопредельных народов. Вы, как только вошли в разумный возраст сделали так, чтобы вас оставили при Дворце. Официальная версия: до совершеннолетия – 30 лет. Но вы ведь что-нибудь придумаете, правда? И в результате Вы – на всех ключевых должностях Империи. Императора – даже бессмертного – можно изолировать, и править его именем, создав нечто вроде Совета или чего-то подобного. И вот в вашем подчинении Стальные Легионы, Тамплиеры и рыцари Лика – и неограниченная власть. Вопрос состоит в том что вы будете с ней делать? Епископ Малестин смотрел исподлобья на Самаэля и ждал ответа. Паладин казалось сначала не собирался реагировать на тираду, потом как будто ожил, зрачки его сфокусировались на Малестине и он начал говорить, но как-то глухо и невнятно - как будто находился в закрытом помещении далеко от сюда: - Если вы решили поразить меня осведомленностью, епископ, то зря – абсолютно зря. Ваши логические заключения также мало весят в свете того, что в архивах Имперской Библиотеки нет ни одного упоминания о так называемых «Детях Господа» или как их там. - О, конечно, уважаемый Самаэль – вы все просчитываете наперед и уж несомненно не оставляете следов. Но я не собираюсь вас тащить на суд Инквизиции – я лишь хочу удостоверится, что говорю с нужным человеком – всякому другому предложение, которое я собираюсь огласить, будет не просто бесполезно, но и смертельно опасно, как всякое знание попавшее носителю недостаточного уровня. Так вот я спрашиваю Вас прямо – Есть ли смысл нам говорить далее – или вы так и будете продолжать утверждать, что ничего не знаете о «Детях Господних»? Самуэль отошел в другой конец комнаты и смотрел теперь на собеседника и сгустившейся там тени. Он присел на корточки и продолжал играть своими кристаллами, то рассыпая их по полу, то снова нанизывая их на цепочку. - Знаете, преподобный, - Самаэль заговорил, все еще глядя в пол – я вам тоже расскажу одну историю – и поверьте мне не хуже Вашей. Вам, безусловно, не известна истинная причина восстания Дерьего, то, что не должно было просочится и не просочилось в массы. А дело было так: старый рубака, солдафон, но истинно верующий в Господа нашего Дерьего, тот самый «Южный Смерч», по мановению латной перчатки которого срывались в бешеную атаку пятнадцать тысяч рыцарей Лика – слишком много узнал. Тамплиерам с их огненными выкрутасами, которые, поверьте мне на слово, имеют более морально-психологический нежели прикладной эффект, далеко до Ордена Лика – этих фанатично преданных командиру профессиональных вояк, убивающих безжалостно, но только за правое дело – и никак иначе. Так вот, тот самый генерал, вернувшись с выигранной им и только им войны, обнаруживает Темный Пакт. Да-да – именно тот подписанный кровью договор, который заключил наш доблестный Император с силами Тьмы - они нам свою силу и знание - мы им души врагов – откуда и появились слухи о случаях жертвоприношений в боевых Легионах – конечно, официально мы этого не признаем, но поверьте, Епископ – имеет смысл опасаться, что скоро нужно будет как-то объяснять простым солдатам, зачем мы спускаем кровь с трупов убитых и тому подобное. А с недавних пор «та сторона» затребовала от нас души некоторых НАШИХ подданных – так называемых «чистых сердцем» в обмен на передовые и особо действенные «боевые разработки». Имперские Чины сначала зафыркали и напыжились: «как это так подданных империи, иногда даже членов ордена паладинов – отдавать демонам – где это видано?!? Ладно там трупы врагов – нам не жалко, еретики почти не люди. Но НАШИ? …А потом они увидели, ЧТО им предлагают взамен – быстро заткнулись сами и заткнули силой того, у кого еще осталось сердце и совесть. «Непробиваемые доспехи» и «массовое окаменение» живой силы противника – это еще игрушки, а вот система дальней разведки «Глаз божий» - это уже серьезное оружие, которое может повернуть исход затянувшейся войны на востоке в нашу пользу раз и навсегда. И они согласились. Узнав все это Дерьего достал свой успевший запылится боевой молот и провозгласил священную войну всем, кто по его словам «стал павшим» – утратил веру, и нашел он довольно много сторонников. Когда сам генерал во главе Четвертой Сотни Ордена Лика – той, которую сейчас принято называть Проклятой – стал ломать ворота Дворца Императора – наш Бессмертный отдал первую душу в соответствии с Пактом (девочка – библиотекарь Имперского Архива – как оказалось впоследствии была прямым потомком святой мученицы Изольды, и к тому же обладала сильнейшим талантом оракула). И к Императору пришла помощь. Ну, отряд дворцовой стражи с наложенным заклятием стальной кожи рыцари Дерьего еще одолели, с потерями конечно, но одолели – с тех пор мы на практике знаем, что «Стальная кожа» отлично действует от меча, но против боевого молота полностью бесполезна. Но когда во двор дворца был вызван Белиал (за него отдали мальчика служащего при алтаре) – это такая здоровенная хреновина высотой с крепостную стену с кучей щупалец, когтей и зубов – отряд пал в полном составе – но ни один не сдался. Дерьего от нанесенных ран чуть не умер прямо во дворе – но его вылечили. Чтобы потом казнить принародно как еретика. Вам не показалось тогда странным, что его сжигали в латах и в шлеме? Знаете зачем? – Чтобы никто не видел, что у него зашит рот! Чтобы не заорал чего-нибудь не то на последок! Вот такая история. Епископ сидел, как и раньше, но что-то незримо изменилось в нем после последних слов собеседника. Исчезла какая либо нерешительность и суета. Он стал бесстрастен как и Самаель. Даже слишком бесстрастен. - Не вижу к чему вы клоните, достопочтенный Паладин, – произнес наконец Малестин. - Я клоню? Ну что вы уважаемый Малестин! Я всегда выражаюсь предельно четко и ясно, как велит мне Кодекс, «дабы никакой ум не усмотрел в сплетениях слов и тени ереси» - как там сказано. Малестин продолжать неотрывно сверлить паладина немым вопросом. Поигравшись еще немного своими кристаллами Самаель встал, оставив их разбросанными по полу. - Вы знаете, любезный, читал недавно «Демонариум» Паоло Скорсо. Этот благословенный ученый муж считает самым опасным из существ Тени ни Белиала, и ни какого-либо другого демона Бездны. А знаете кого? Доппельгангера. Перевоплота. Демона способного принимать вид других существ или вселятся в тело жертвы, когда она представляет собой не более чем пустую скорлупу, яйцо выпитое изнутри. Занимательно не правда ли? - Что вы ждете, чтобы я сказал? – Малестин казалось опять напрягся, но как-то не так как вначале разговора. - Говорят, что некоторых из «отданных чистых душ» видели впоследствии. Странно, не правда ли? Мы то думали, что они погибли страшной смертью и можно про них забыть, а получается, что нет… - Все еще не понимаю… - Ах, вы не понимаете?!? А зачем я был приглашен в такой отдаленный глухой замок епископата? Послушать жалобы провинциального епископа, убоявшегося колдовства? Обвинить меня в причастности к группировке, стремящейся захватить власть Императора? Завербовать? Бессмысленно – вам не на что давить. Хотя если верить собранной мною информации – словесный портрет алтарного служки отданного за победу над Дерьего очень внешне напоминает молодого священника Малестина сделавшего моментальную карьеру от мелкого подьячего до Епископа самого крупного из приграничных епископатов… А вот тогда становится ясно зачем приглашать меня сюда – можно ж просто взять и «заменить» меня и никто ничего не заметит… Я правильно понимаю сложившуюся ситуацию, епископ, если можно все еще вас так называть? Малестин сидел и хищно улыбался. В нем чувствовалась собранность и внутренняя готовность к действию. - Я поражен, насколько быстро ты все понял и, пока я буду пожирать тебя изнутри, ты мне расскажешь обо всех членах своего ордена, а также всех кто способен сам прийти к таким же выводам! Ну а по ходу и все что ты знаешь - только чтобы я ускорил процесс переваривания… - Малестин захохотал и начал приподниматься с резного кресла. Самуэль остался на удивление бесстрастен. - Ну-ну, Епископ! Не надо совершать импульсивных действий, которые привели бы к нежелательным последствиям. Вам, как существу потустороннему, должна быть известна сила заклятия Телесного Плена. Малестин расхохотался пуще прежнего: - Идиот! Для заклятия Плена необходимы носители из моего мира, сложенные в виде пентаграммы! – и тут лицо его стало вытягиваться. Самаель, самодовольно ухмыляясь, поднял с пола и показал епископу кристалл с четок. Малестин затравлено огляделся. Ну конечно – один кристалл у камина, второй на окне, третий – на письменном столе, четвертый – у ног Самаеля… Малестин вскочил и опять злая радость заиграла на его лице: - Клянусь Темным Владыкой, ты не успеешь положить пятый кристалл! А с незавершенной пентаграммой твое заклятье бесполезно! Ты проиграл Паладин! Присев и дико зарычав, демон прыгнул. Самаель казалось с интересом наблюдал как на него летит нечто, уже нисколько не напоминающее епископа, поскольку из-за спины существа уже появилось несколько щупалец, которые вперед рук тянулись к жертве. В последний момент, когда казалось что судьба его уже решена, Самаель тихо но очень внятно сказал какое-то слово. И тут между ним и демоном взметнулась стена света, между кристаллами замкнулся полный круг и летящий демон со всего размаху врезался сначала мордой, а потом и всем корпусом в эту стену. Столкновение причинило ему такую боль, что когда его отбросило назад он не смог встать. Демон – перевоплот лежал на спине, тряс головой и негромко издавал звуки напоминающие мычание. Куски кожи бывшего епископа оплывали с него как испортившийся костюм и лужицей скапливались под ним. - Глупое существо. – Сказал Самаель, глядя на муку демона – Я положил первый кристалл за дверью до того как вошел! Он снял с цепочки еще два кристалла, зажал их в кулаках, поднял руки над головой ладонями вверх и начал произносить речитатив, даже отдаленно не напоминавший ни один из человеческих языков. Слава сплетались в узоры, которые казалось волнами набегали на заключенного в пентаграмме демона, с каждым разом делая его все слабее и слабее. И вот наконец демон ослабел настолько, что от кристалла в правой руке Самаэля к нему потянулся луч, опутывая его, лишая его остатков свободы и воли. Демон встрепенулся, поняв, что с ним хотят сделать и заревел – но это была уже агония, сил у него не осталось и он сдался. Слова Самаеля достигли пика своего звучания и тело демона поглотила вспышка белого света возникшая из кристалла. Демон исчез, а кристалл загорелся темно-бардовым светом, и стал казаться горячим на ощупь. Самаель собрал кристаллы по комнате, завернул багряный кристалл с заключенным в нем демоном в странного вида пергамент и положил в отдельный карман в сумке, в котором уже виднелось пять или шесть таких же кристаллов разных оттенков. Собираясь уезжать, поскольку дел у него здесь больше не было, Самаель думал: «Пути Господни неисповедимы. Особенно занимает то, что идут они с присущим одному Творцу оригинальным чувством юмора: и теперь я - имеющий в своих корнях силы Тьмы, служу ему больше, чем кто-либо из его приверженцев. И все ради чего? Ради того чтобы создать на этом шахматном поле третью сторону – не черную и не белую, отобрать власть у высших сил силой своего разума, использовать их друг против друга и доказать, что этот мир НАШ – МИР ЛЮДЕЙ!». Собравшись Самаель вышел и скоро его силуэт потерялся в густом сумраке плохо освещенного коридора. Тем временем в соседней комнате человек в одежде слуги закрыл вентиляционное окошко, разрядил арбалет, спрятал в колчан серебряную стрелу и начал тоже собираться в дорогу. Ему предстоял трудный путь через горы, в обгон путника, который выехал раньше, и еще более трудный разговор, который состоится по приезду в столицу – разговор с Верховным Инквизитором Империи. 05.10.2005 01:49 - FreeStranger
|