История. Архив публикаций
 Продолжение поэмы "Менестрель" Я иду по пшеничному полю, Средь затерянных где-то земель. Я иду, и вдыхаю раздолье- Вечный путник, поэт, менестрель. Бесконечны пути километры- Промелькнули и скрылись из глаз. Побратавшись с бродягою- ветром, Я пою, я играю для вас! Много видел, сплетены дороги В вязь былинных и песенных строк. Капли счастья, минуты тревоги, И тоска бесконечных дорог. И по-прежнему каждому сказку Я найду в багаже по нутру. Сердцу каждому милую краску, В тишине лишь усядусь к костру. * * * Был на севере, знал я морозы, Горы снега и те города, Где звенят даже, падая, слезы- Превращаясь в брильянты из льда. Там разбой к ремеслу приравняли, Но- за что уважал тех ребят, От других правды той не скрывали, "Мы- Норманны!"- гордясь, говорят. Их драккары со страхом встречают Далеко, за десятки земель. Смерть вне боя они презирают, Хуже гроба больного постель. Верят в то, что по смерти, в Вальгалле, Грозный Один их в бой поведет. В Рагнареке им смерть предсказали... Но еще поглядим, чья возьмет! Долго странствовал с ними по свету, Ведь не только разбоем живут. Внемлют сказкам, преданьям и ведам, Менестреля там скальдом зовут. Честь великая- плыть на драккаре, Но не в силах я петь для одних. Сколько песен еще не слыхали, Сколько я пропою для других. * * * Средиземья великие страны- Что могу я о них рассказать? Много гонору, пусты карманы, Роскошь церкви, спесивая знать. Бог у них, как они, лицемерен- Учит жить среди ближних в любви. Я видал, потому и уверен- Каждый храм на костях и крови. Знать закована в твердые латы, Себя рыцари гордо зовут. С виду вроде- манеры, богаты... А на деле разбоем живут. Ради той-же любви у костелов Жгут людей там живьем на кострах. Нет здесь песен и танцев веселых, Тишина и покой на дворах. Будет здесь менестреля работа Как нигде, на планете нужна. К краю солнце идет небосвода, Быть веселою пьянка должна. Ну а тут мой подход будет тонким- Для начала им честь воспою. Разукрашу их подвиги громко, И как были отважны в бою. А потом про Артура я вспомню, Его рыцарям честь вознесу. О его благородстве напомню, Его подвигов вспомню красу. Как он грозен и яростен в битве Был, и как милосерден потом. Был он честен не только в молитве, Нес он радость с добром в каждый дом. И, быть может, назавтра и дрогнет, Отнимая чужое, рука. О деяньях великого вспомнит, И как жизнь у крестьян нелегка. И я верю, что в черствые души Зароню хоть частичку добра. Их покой бессердечный нарушу, Пробужу совесть их ото сна. Я уйду, и на каплю добрее Станет мир у меня за спиной. Славный труд у певца- менестреля, Коль хотите- давайте со мной! * * * Чуть к востоку- без края полесье, Гардарика- страна городов. Нет лесов глухомани чудесней, И текучей напевности слов. Есть леса в порыжевшем уборе, Кручи скал и бездонность озер. Облака, в их пушистом узоре Утопает сияющий взор. Города- белокаменны стены, Стали блеск краснощитных дружин. Глади рек тысчеверстные вены, И у каждого личный аршин. Но что общее в этом народе- Рад гостям и богач, и бедняк. При любой, самой худшей, погоде, Не погонят с двора на сквозняк. Им плачу я не звонкой монетой- Это только обидит зазря. Ждут рассказов про то и про это, Что в былины вплетает заря. Князь усышит про давние войны, Рад купчина собрату- Садко. Люду ратному сказки пристойны- Позабыть, как в бою нелегко. Прочеркну сотни верст яркой мыслью, Слов совью я рифмованный ряд. Пусть картины летят быстрой рысью Мимо глаз, что восторгом горят. Там в подполе живут домовые, В темном омуте спит водяной. Оседлали русалки кривые Ветки леса, проснувшись весной. Ну а коль в завершенье рассказа Вдруг заплещется передо мной С хмелем кружка, узнаю я сразу, Что пришелся по сердцу труд мой. Предо мною равны и избушки, Что по крышу утопли в грязи, И костры на зеленой опушке, Где не жалуют пришлых вблизи. И огромный купеческий терем, И роскошество княжих палат. Всюду песен моих, я уверен, Люди ждут и о них говорят. Здесь меня назовут скоморохом, Дар великий- улыбку дарить Тем, чья жизнь по делянкам и сохам Протечет до конца, может быть. И награды равны предо мною- Княжий перстень и низкий поклон, Что кладут бедняки за спиною, Не прельщает сокровища звон. Перекрестят украдкою спину, Как уйду со двора поутру. Исходил я земли половину, Но к Полесью любовь не сотру. * * * Дальше к югу на смену чащобам Встанет край бесконечных степей. Там коней почитают, еще-бы, Нет без лошади близких путей. Да и так- проскачи хоть неделю, Будут волны цветущей травы, Человеку по- пояс, а зверю Просто скрыться- поверх головы. И заснуть не подумай ты ночью, Не подбросив дровишек в костер. Тут цепочки следов всюду волчьи, Зуб звериный на спящих остер. Повезет, коль отару тут встретишь, С нею рядом семью пастухов. Их не сразу средь степи приметишь, Осторожный их норов таков. Будь внимателен, коль повстречаешь, В ходе тут и торговля людьми. Но уж коли обычаи знаешь, То-Салам! И- без страха иди. В грязной юрте на месте почетном Тут всегда неожиданный гость. И пойдет угощенье без счета, Так от рода у них повелось. Не сражу их изысканным слогом, Не пегасов в степи той пасут. Пропою, что увидел дорогой, Здесь акынов особенно чтут. Ценят здесь вкус легенды старинной О победах далеких дедов, О путях кочевых, вечно- длинных, Ярких искрах полночных костров. Им спою про бескрайние степи, Что колышатся морем вокруг, Солнца круг, что кочевника слепит, И коня, что до смерти твой друг. О степных табунах белогривых, И о боге кочевий- Сульде, Что ведет сквозь леса и равнины Их тумены, соседям к беде. Я гостил и у здешнего хана... На любителя вкусом кумыс- Молко кобылиц, с достархана Что вкушал- мне за пение приз. При дворе принуждением, силой Хан оставить меня захотел. Но не жить мне без волюшки милой- В ту же ночь убежать я сумел. И награду себе я по нраву Выбрал сам на хозяйском дворе. Тот арабский скакун мне на славу Послужил, и исчез в серебре. * * * Степь сменяется знойной пустыней, Много раз я пытался понять, Кто на юге пески на равнине Умудрился востоком назвать? Здесь порою дороже сокровищ Лишь глоток полутухлой воды. Миражи здесь являют чудовищ, А пески караванов следы, Тех бедняг, что оазис не встретив, Так навек и остались в пути. Все поймешь, только кости приметив, Только лучше кругом обойти. Не видал бедноты я беднее, И богаче дворцов богачей. Нет чудес во всем свете чуднее, Глоток нет муэдзинов звончей. Города время длят не годами, Коль их тысячи, что их считать? Тут гораздо сподручней веками Возраст стен крепостей отмечать. Дремлет мудрость в хранилищах свитков Тех веков, что прошли чередой. Списки войн, грабежей и убытков, Урожаев за каждой страдой. Для меня тот пергамент важнее, Что Хайям в старину составлял. И понять, я надеюсь, сумею, Его мудрость- незря наставлял. Завитушки изящные речи Тут наследием сотен певцов. Страсть любви и кровавые сечи, Мир, слова, и деянья отцов. И нигде не встречал я под солнцем Чтобы так вознесли красоту Милых черт, что мелькнули в оконце, На неведомых чувств высоту. Да, Восток, несомненно, прекрасен- Пальм среди и пьянящих ночей. Но не менее он и опасен- Нет двуличней красивых речей. И зевнувшую глотку моментом Острый нож втихаря полоснет, Только лишь позвончее монета Между пальцев зеваки блеснет. Тут владыки насквозь похотливы, У Эмира наложниц не счесть. А мужья тут настолько ревнивы, Что за взгляд сразу кровная месть. Ну и местным ценителям песен Очень трудно порой угодить. Мир Востока богат и чудесен, Ну а я их сумел удивить. Что им горы сокровищ без счета? Что им стран вдалеке чудеса? Этим вызовешь ты лишь зевоту, Я им спел о любимых глазах. Да, на юге с красою проблемы- Каждый муж здесь ревнивый ханжа. Все скрывает от страха измены, Кроме глаз, на лице паранджа. * * * Не пришлись мои вирши по нраву? Я не деньги, чтоб всем угождать. Но, идет впереди моя слава, Есть кому непутевого ждать. Есть и зло, и опасность в дороге, Как всегда, и для всех, нелегка. Но не ведаю серой тревоги, Есть в запасе и песня клинка. Мне знакома мелодия боя, Ведь не все- же на лютне играть. Стали блеск пробудив от покоя, Может Муза моя убивать. Не скажу, что люблю эту песню, В багаже какафонией боль. Ноты есть и звончей и чудесней, Но сыграю, напросятся коль. * * * Скоро утро, костер догорает, Я надеюсь, по нраву рассказ Вам пришелся, никто не зевает- Вновь спою на закате для вас. А потом разойдутся дороги, И пойду, хоть до края земель, А куда? Куда вынесут ноги. Вечный путник, поэт, менестрель. И сквозь жизни далекие дали, Что-б не думал, иль что не решу, Я хочу, чтобы люди узнали- Я живу, я дышу, я пишу... 02.12.2006 10:17 - Харлампиев
|