История. Архив публикаций
  Я только что закончил университет, и меня манила дальнейшая карьера зоолога. Я хотел открыть в этой науке что-то новое для мира. Не просто изучить какой-то вид живых существ, делящих с нами эту землю, и, написав пару трудов на эту тему, забыться в самолюбовании, а научиться с ними общаться. Изучают язык дельфинов, птиц, обезьян, но мне хотелось пойти своим путем. Путем, по которому еще никто о меня не ходил. И я решил посвятить себя изучению языка волков. Отдохнув пару недель после завершения учёбы, я взял на прокат старенький пикап с установленной на нем ручной лебедкой и кое какую аппаратуру: магнитофон, камеру, фотопринадлежности. А так же прихватил сорок пятый «Кольт», с достаточным количеством патронов и без разрешения на его ношение. И Лизи.Лизи была хиппи. И, очень смазливенькой. Из тех, что одинаково легко пропагандируют мир во всем мире, наркотики и свободную любовь. Не скажу, что повальное увлечение ЛСД и амфетаминами прошло совсем мимо меня, но я, в отличии от многих других, четко видел свою цель и не собирался забивать себе голову наркотической дрянью всерьез. Бог знает, каким чудом Лизи не выгнали с курса – ее постоянные отлучки из университета на неделю и больше были так же предсказуемы, как снег зимой. Думаю, ее папе, такое обучение вылилось в весёленькую сумму. И если говорить откровенно, то я ее и не брал. Она сама со мной увязалась.На Лизи тогда были легкие джинсы, обильно потертые и живописно подранные (хотя и относительно чистые, что нехарактерно для хиппи вообще но вполне характерно для Лизи) и коротенькая маечка.Я наводил окончательный лоск на пожилой пикап с помощью мыльной тряпки.-Куда едем? – поинтересовалась Лизи, появившись буквально из ниоткуда, забрасывая в кабину свою сумку и ловко забираясь на сидение.-Лиз? Какого черта ты тут… - начал было я.-Ну. Не будь букой. Папуська отпустил меня, как только узнал, что я еду с тобой - она одарила меня своей самой обезоруживающей улыбкой. –Я сказала ему, что буду помогать тебе в твоей работе. Кстати, не забудь позвонить ему и сказать про это…. -Ты хоть знаешь, куда я еду? – я положительно не мог сердиться на Лиз. Ее беззаботность и легкомыслие были поразительны и выходили за пределы моего разумения.-А не все ли равно? – удивленно посмотрела на меня Лиз и сногсшибательно потянулась. Тонкая маечка обтянула ее грудь, грозя лопнуть. –У меня есть немного травки. Хочешь?Ангел на вид, дьявол на вкус.-Так. Давай сразу договоримся о некоторых вещах. Первое. Никаких наркотиков. Во всяком случае у меня в машине. Хочешь ехать со мной – вытряхивай это дерьмо. Мне еще мне хватало проблем с копами. Второе….-Тайсон, ты самый занудливый из всех зануд, которых я когда либо встречала. Почти такой же, как папуська. Успокойся, я буду паинькой. – она положила ладошки на колени и захлопала на меня своими ресницами.-Лиз. Травка. - Напомнил я.-Ах, да. -Она извлекла сигаретку с марихуаной и, не смущаясь, прикурила. И, предупреждая мое справедливое негодование, сказала, - пока мы еще не поехали я хочу сделать тебе один маленький подарочек…....Три дня мы искали подходящее для работы место, наколесив по бездорожью без малого тысячу миль. Наконец, нам рассказали об одном охотнике-индейце, хорошо знающем повадки волков, и живущем отшельником в лесной глуши.-Только он немного не в своем уме, - честно предупредил меня владелец местной заправки. -Все они, краснорожие, немного не в своем уме, но этот особенно. На вашем месте я бы держался от него подальше. Но, как знаете. Дело ваше. Я вас предупредил.Мы поблагодарили его за информацию и предупреждение и отправились в указанную сторону. Бедняге пикапу пришлось немало потрудиться, преодолевая три мили по еле заметной лесной дороге отделявшие поселок от домика охотника.Старик сидел на крыльце дряхлого бунгало и вырезал что-то из деревяшки охотничьим ножом. На мое приветствие он едва заметно кивнул и продолжил свою работу. Я разбираюсь в индейцах много хуже, чем в волках, и сказать, какого он племени, я не мог. Может быть сиу, может ирокез или еще кто. Одет он был в охотничью куртку и замусоленные до черных пятен джинсы. Тронутые сединой жирные волосы ниспадали на лицо и плечи. Старик по прежнему не обращал на меня ни малейшего внимания, полностью погрузившись в работу.Не зная, как быть дальше, я присел рядом с ним и закурил. Старик вырезал фигурку волка. Выходило очень правдоподобно.-Хорошая работа, - сказал я. – Хотите сигарету?-Это не работа. – меланхолично отозвался индеец, но от сигареты не отказался.Бережно оставив готовую фигурку, он прикурил от протянутой зажигалки и уставился на меня.-Я…. Мы - зоологи. Изучаем волков. Повадки. Язык.При слове «язык» индеец встрепенулся и взглянул на меня даже, как мне показалось, с интересом.-Она тоже зоолог? – голос старого индейца был сух, словно июльский ветер. – Тогда отдай ей это. – Он протянул мне фигурку волка.-Хорошо. Спасибо, - я покосился на дремлющую в кабине Лиз. – Мне сказали в поселке, что вы отлично изучили нравы волков. У меня в пикапе научная аппаратура….-Мой брат. Вот кто хорошо ладил с волками. Он был большой шаман. Лучший на сотни миль в округе. Виски убило его. Духи не хотели общаться с ним больше. И пришли за ним. Я сам видел это. Но он был сильным и хитрым. Большим шаманом он был. Он обманул духов. Он не совсем умер, а тоже стал духом. Иногда он приходит ко мне и мы говорим с ним. Особенно если есть виски.Индеец сделал ударение на слове «виски».-Конечно. Много виски и три доллара за то, что вы укажете мне нужное место и поможете его оборудовать для наблюдения.Вторым важнейшим изобретением белой нации, после «кольта», было виски. Во всяком случае именно им была завоевана Америка, а вовсе не пистолетами и ружьями, как многие ошибочно предполагают.Индеец медленно кивнул, и потер кончик носа. Где-то я читал, что именно так в некоторых племенах подтверждается сделка. И на всякий случай потер свой нос в ответ.-Тебе нужна клетка. Большая клетка. – убежденно заявил старик и поднялся. Налетевший ветер обнажил у него длинный серповидный шрам прямо под волосами. - У меня есть такая. – он провел меня в сарай, служивший ему домом.Изнутри жилище оказалось еще хуже, чем с наружи. Какие-то пыльные тряпки, отжившие свой век радиоприемники, рассохшаяся мебель, груды старой посуды, в различном состоянии непригодности для употребления. И отовсюду, отовсюду на меня смотрели искусно выполненные фигурки волков, поражающие своим реализмом. Среди них не было двух одинаковых. Старик мог бы неплохо зарабатывать, вздумай он продавать свои поделки в городе. На обратном пути я обязательно у него куплю парочку. В углу комнатенки жила обещанная клетка, вполне сносных размеров. Сродни тем, которые используются при наблюдении за акулами. Бог весть, зачем она понадобилась старому индейцу, и как попала сюда, но мне она была весьма кстати. Проснувшаяся и быстро заскучавшая, Лиз ушла обратно в поселок, забрав с собой подаренную стариком фигурку, а мы занялись оснащением клетки. Предполагалось ее подвесить, ярдах в полутора над землей и оттуда вести наблюдение. У меня были сомнения на счет того, что волки подойдут к клетке, но индеец меня заверил, что с этим проблем не будет.-Мы убьем оленя и положим его под клетку. Волки придут.Внутри клетки, вдоль одной из стен, мы сделали скамеечку. Ближе к центру помещался столик для аппаратуры. На пол клетки мы постелили пару досок, позаимствованных непосредственно из стариковской ограды. Сперва я хотел застелить ими весь пол, но потом подумал, что это помешает съемкам с некоторых ракурсов, и оставил две восьмидюймовые доски. Индеец выудил из под продавленного дивана длинную проржавевшую цепь, на которую решено было клетку подвесить. Пока я возился с аппаратурой, всячески прилаживая ее к столику, что бы она не свалилась вниз при неосторожном движении, индеец ходил вокруг и клянчил виски, доводя меня своим нытьем до исступления.-Может тебе лучше сходить и убить назавтра оленя? – проклятая камера никак не хотела вставать так как надо, что тоже не добавляло мне хорошего настроения.-Оленя мы убьем завтра утром. Волки любят свежую кровь. Если пойдешь к медведю – будем убивать оленя заранее. А сейчас – утром. Сегодня у нас другие дела. Сегодня мы будем пить виски и я буду тебе петь.Может мне переключиться на исследование индейцев? Собирать их фольклер, и слушать пьяные бредни насосавшихся виски дикарей, для которых двадцатый век на календаре по-прежнему ничто.Наконец, камера встала как надо, и я смилостивился над стариком и принес бутылку из пикапа.Индеец жадно выхватил ее у меня из рук, и не утруждая себя поисками стакана, приложился прямо из горлышка. Сделав несколько глотков он закашлялся и протянул бутылку мне. Я бы скорее поцеловал свинью под хвостом, чем стал пить после него из той же бутылки. Стараясь придать лицу выражения вежливого сожаления я отказался, сославшись на то, что аппаратуру еще надо настраивать.Индеец не стал ломаться и легко согласился со мной. Приложившись еще пару раз к бутылке, он заполз с ней на груду тряпок, видимо, заменявших ему ложе в таких ситуациях. На диван без посторонней помощи влезть бы ему не удалось - настолько он был уже пьян.Глядя на старика я уже начал сомневаться в том, что затея выбрать проводником именно его, была хорошей идеей. И впервые в жизни мне нехватало Лиз рядом с собой.Неожиданно комнату наполнил волчий вой, да такой, что у меня мурашки по коже побежали, и я непроизвольно метнулся к клетке, ища укрытия.Однако, вой перешел в кашель и я понял, что воет старик. Он лежал на тряпках лицом вверх и завывал, обнажая неровные и редкие желтые зубы.Я перевел дух, мысленно обругав себя и индейца, и стал наблюдать, что будет дальше.Старик продолжал выть, переходя с ноты на ноту, лишь время от времени прерываясь, что бы прокашляться. Я много слышал записей с голосами волков, и наблюдал их самих в лабораториях, но такого первобытного ужаса мне они никогда не внушали.-Язык волков – чистый язык. Никогда не будет так, что бы один волк не понял другого, как это бывает у людей. Ты понимаешь мою песню, зоолог? - глаз он так и неоткрывал.-Ты хочешь сказать, что можешь разговаривать с волками? И твое вытье это не подражание волкам, а разговор с ними?-Да. – старик с трудом поднял голову и икнул так, что она у него едва не отвалилась. –Я говорю с ними.-О чем же ты говоришь?-Я пою про то, что завтра будет свежая оленина и приглашаю стаю на пир. И еще, что пир для них хотет устроить один белый зоолог, которому очень хочется научиться волчьим песням.Глядя на этого пьяного оборванца, несущего такой бред, меня взяло зло:-И что, они слышат тебя и могут тебе ответить?-Кон…чно, - борясь с одолевающей его икотой пробормотал старик, -Слушай.И он снова завыл.И снаружи ему отозвался сначала один волчий голос, потом другой. Потом еще и еще.-Они говорят, что придут. И будут учить белого зоолога своему языку. Да. Не беспокойся за свою девушку. Она уже в поселке. Скоро будет снова тут. Волки не тронут ее.Представление впечатлило до дрожи, и я покосился на дверь. Она была закрыта, да и старик не проявлял ни малейшего беспокойства. Однако эта чертовщина здорово действовала мне на нервы. Что бы хоть как то успокоиться я язвительно спросил охотника:-А как по волчьи будет «зоолог»?Индеец удивленно посмотрел на меня:-В волчьем языке нет слов. Только истина. Только то, что есть. Завтра ты сам узнаешь многое. И все вопросы отпадут для тебя. Навсегда.Что-то в его тоне мне не понравилось, но я отогнал от себя это ощущение.Бутылка с виски была наполовину пуста, когда индеец окончательно захмелел. Петь он уже больше не пытался, лишь бессвязно бормотал что-то, зарывшись с головой с свои тряпки. Умолкли и волки.Снаружи донесся рев подьехавшего мотоцикла без глушителя.Я вышел из дома и увидел Лиз, сидящую на «харлее» позади какого-то патлатого парня. Увидев меня, она соскочила с мотоцикла и направилась ко мне. Рука патлатого прошлась ей по ниже спины. Но Лиз только игриво погрозила парню пальцем и, остановившись, рассмеялась.Меня передернуло от такой неразборчивости и всеядности. Эх Лиз, Лиз….-Тайсон, знакомся. Это Дик. Дик, это Тайсон.Мы оба проигнорировали попытку Лизи нас познакомить, лишь мрачно взглянули друг на друга.-Мы с Диком уедем на пару-тройку дней на озеро Данкер. Это миль пятьдесят на север. Представляешь, там лагерь! И Дик говорит, что там есть девушка по имени Сюзи. А вдруг эта та самая Сюзи, с которой мы исколесили весь Техас прошлым летом и с которой….-Да ради Бога, - хмуро сказал я.Неужели я ревную Лиз к какому-то деревенскому шалопаю-рокеру?! Этого еще не хватало.-Мы с Диком слышали волков. Ужасно страшно. Правда Дик?Дик пробормотал что-то неопределенное, и снова хлопнул Лиз по попке.Лиз притворно взвизгнула и отскочила. Однако, по голосу нельзя было сказать, что она боялась волков. Мне кажется, Лиз из породы тех людей, которые просто органически не умеют бояться. Потому, что у них в голове только секс и борьба за мир. И еще травка, колеса, марки и кубатура. Ни на что другое места там нет. Можно позавидовать.-Тайсон, бука, можно у тебя разжиться бензином? Я потом тебе отдам, - Лиз поиграла грудями.Я молча вынул из пикапа канистру и поставил перед Лизи. И так же молча ушел в дом.-Тайсон…Хлопок двери оборвал ее фразу. Провалитесь вы все!Через минуту взревел мотор «харлея», и к его удаляещемуся шуму примешался звонкий смех Лизи. Интересно, эта девчонка хоть когда-нибудь думает головой?Старик безнадежно спал, и по нему было видно, что сегодня он уже точно не проснется. По его лицу сновали мухи, время от времени заползая в его полуоткрытый рот. Омерзительно! До вечера я провозился, подгоняя и налаживая аппаратуру, и наконец, совершенно выдохшись, отправился в пикап спать. Никакие силы не заставили бы ночевать меня внутри стариковского клоповника. Уснул я моментально. Мне снились поющие волки. Олени, со стеклянными глазами. Скелеты, подвешенные в ржавых клетках. И кровь. Много крови.Старик разбудил меня рано утром:-Пора, белый зоолог. Олень уже тут. Он похлопал по здоровенному полиэтиленовому пакету, обильно испачканному кровью. Никаких следов вчерашних излишеств на лице старика заметно не было.Мы погрузили клетку с аппаратурой и мешок с оленем в пикап и тронулись в путь. Примерно через час тряски старик велел мне остановить машину. -Дальше дороги нет. Только пешком. Не очень далеко. Волки уже ждут.Я на всякий случай проверил, на месте ли «кольт».На переноску и подвешивание клетки у нас ушел почти час. Наконец я забрался внутрь. И попытался устроиться поудобнее. Было неуютно – я чувствовал себя приманкой в бассейне с крокодилами. Но я сумел убедить себя в том, что по возвращении буду располагать уймой отличнейшего материала для работы и несколько успокоился. Старик тем временем принес оленя и положил его труп прямо под клетку.-Теперь жди. Я буду недалеко. Скоро придут те, кого ты искал.Старый охотник исчез в зарослях. На поляну выскочила лисица, кинулась было к оленю, но что то спугнуло ее, и она, нерешительно покрутившись, скаканула в кусты. Затем появилась пара росомах. И так же резво удалилась, почуяв опасность. Волки и вправду не заставили себя долго ждать.Они появились, словно лесные призраки. Бесшумно и неожиданно (хотя я и ждал их появления). Возникли в промежутке между двумя взмахами ресниц.Я насчитал двенадцать особей. Шесть самцов и столько же самок. Они стояли на краю поляны, у самых кустов и принюхивались, однако пока не спешили приближаться к моей клетке и оленю. Тут я забыл все страхи и приник к аппаратуре. Вспышкой я пользоваться не стал, памятуя, что резкий яркий свет пугает волков. Благо освещение и без этого было великолепное. А жужжание автоматической камеры волков, похоже, не особо беспокоило. Прошло минут десять, а они все так же стояли в отдалении и принюхивались.Что бы привлечь их внимание, я завыл. Как мне показалось вполне прилично. Конечно, до старика мне было далеко, но еще на курсе все отдавали должное моему умению имитировать голоса некоторых животных. Я вложил в свою песню все, кроме слов.-Идите, - пел я. –Тут для вас свежий олень, о котором вчера рассказал старик. Не бойтесь. Идите. Мясо.И мне ответили. Из кустов на поляну вышел еще один волк. Много крупнее остальных. Шерсть его была наполовину седой, однако от него веяло не старостью и немощьностью, а силой и умудренностью. И он пел мне в ответ. Я поспешно включил магнитофон.Седой волк неторопливо, и безо всякой опаски, подошел к оленю и начал слизывать запекшуюся кровь. Остальные волки тоже несколько приблизились, однако, они продолжали держаться на почтительном отдалении от седого вожака, не оспаривая его права на то, что бы первому отведать добычу. Я сделал с дюжину великолепных снимков, пока вожак ел (хотя многим из вас этот процесс показался бы омерзительным и тошнотворным), мысленно поблагодарив старика за затею с клеткой. Волк был настолько велик, что едва не касался ее прутьев холкой. Сперва мне было не по себе, но он не обращал на меня ни малейшего внимания, всецело занятый едой. Насытившись, он лег возле остатков оленя и к мясу стали подходить попарно остальные волки. Одним глазом вожак смотрел на меня, другим следил, что бы оленины досталось всем поровну. И когда он считал, что тот или иной волк съедал уже достаточно, то тихонько ворчал, и тот тут же удалялся, уступая место следующему. Присмотревшись, я заметил на лбу у старого волка белый серпообразный шрам – тонкую полоску кожи, на которой не росла шерсть.Я снимал, фотографировал, делал пометки в своем блокноте и ждал чего то необычного. Но, волки вели себя вполне обыкновенно. Получив свою порцию они удалялись и тихонько ждали в сторонке. Мне же хотелось чего-то необыкновенного, того, что еще никому не удавалось заснять. Не знаю, каким ветром занесло эту дурную мысль в мою всегда расчетливую голову, но, когда волки поели, я расстегнул штаны и стал мочиться на их вожака.Тот моментально отскочил в сторону и я увидел, как изменилось выражение его глаз. Из лениво-заинтересованных они превратились в мертвенно-холодные. Пронзительные.-Ладно-ладно, я пошутил, - пробормотал я, застегиваясь, и чувствуя, как холодок страха поднимается от пяток к затылку. – Надо же было вас как-то расшевелить. Согласен, затея была дурацкой. Если желаешь – можешь тоже задрать на меня лапу.Вожак молча прыгнул, ударив лбом клетку. Клетку основательно тряхнуло и она завихлялась на цепи из стороны в сторону. Я здорово приложился плечом о прутья.-Вот, черт! – вырвалось у меня. Я едва успел подхватить лежащий незакрепленным фотоаппарат. –Поосторожнее, приятель!Остальные волки потихоньку стягивались к клетке, не сводя с меня глаз. Они собирались в низу и, усевшись кружком, следили за мой, вывалив свои языки. Не знаю, была ли тому виной моя дурацкая выходка, но теперь они явно были не против подкрепиться и мною.От нервов у меня тоже проснулся аппетит и я достал кусок хлеба и банку с арахисовым маслом. На жаре оно стало жидким, и я здорово вывозился в нем, делая себе бутерброд. Однако, клетка была крепкой и беспокоиться мне следовало разве что за аппаратуру. Вожак еще несколько раз безуспешно повторил свою попытку вытряхнуть меня. Но держался я теперь цепко, внимательно следя, что бы ничего не свалилось вниз.-Однако, пора заканчивать с этим балаганом. Он мне действует на нервы. – сказал я вслух.Я достал кольт и дважды выстрелил в воздух. При звуках выстрелов, все волки отпрянули от моего убежища на несколько метров. Все, кроме вожака.-Не стоит меня злить, старина, -глядя прямо ему в глаза проговорил я. Кольт сделал меня уверенным. – Ты ведь знаешь, что это такое?Готов поклясться, что старый волк улыбнулся мне в ответ. Острым волчьим оскалом.-Давай-ка, забирай свою банду, и расстанемся по-хорошему, пока я не пустил кровь кое-кому.Я расстрелял в воздух все оставшиеся в пистолете патроны, и перезарядил оружие. Волки по прежнему оставались на своих местах.-Вы сами напросились, - я поднял пистолет, прицеливаясь так, что бы только по возможности легко ранить зверя.И тут вожак зажужжал.Я так изумился, что опустив оружие стал ждать, что будет дальше. Это было абсолютно невозможно! Я никогда не слышал, что бы волки издавали такие звуки. А вожак все жужжал и жужжал. Я проворно сунул «кольт» под мышку и бросился ставить в магнитофон новую бабину. Резкая, жгучая боль пронзила мне шею, словно в нее с размаху вогнали раскаленный лом. Я взвыл, забыв обо всем на свете и схватился за больное место руками. Лом вошел в мою шею еще раз. Завопив благим матом, я схватил нечто, причинившее мне эту боль и поднес к своим глазам. В руках у меня слабо шевелился изрядно раздавленный шершень. Проклятое насекомое было без малого трех дюймов в длину. Я поспешно отшвырнул его прочь. Воздух надо мной наполнился тяжелым гудением. Угораздило меня подвесить клетку на дереве, с гнездом этих тварей! Привлеченные запахом арахисового масла, шершни, один за другим, выбирались из гнезда. Многим людям достаточно и полудюжины их укусов, что бы умереть. Два я уже получил. Я схватил блокнот и приготовился к отпору.-Ты их позвал? - в упор спросил я у вожака, кривясь и ерзая от боли. Он не удостоил меня ответом. –Ну, погоди у меня.Сбив пару особо настойчивых полосатых монстров своим блокнотом, я вспомнил о пистолете. Он преспокойно лежал в траве прямо под клеткой, у самой морды вожака. Меня прошибла испарина. Более идиотскую ситуацию трудно себе выдумать. Волки не шершни – их блокнотом не отгонишь. Что бы отогнать волков, мне нужен мой пистолет, но, что бы его достать мне необходимо, что бы волки ушли. Вот такая геометрия замкнутого круга. А уходить волки не собирались. Время от времени, кто-то из них убегал, видимо на водопой, но через некоторое время непременно возвращался. И его взгляд присоединялся к сомнищу глаз, жадно смотрящих на меня. Я знал, что волки очень упорны, и караулить или преследовать свою жертву могут по многу дней. Много дней я не выдержу. Еды и воды мне хватит, а вот сколько я выдержу без сна на этой жердочке? Стоит мне уснуть, и моя рука или нога, свисающая между прутьев, станет добычей волков. И это будет только началом. Захотелось пить. Хорошо, что фляга на месте. -Погодите, - пробормотал я, напившись. –Еще не вечер.Я осмотрел свое имущество на предмет возможного оружия в войне с волками. Такового под рукой не оказалось. Разве что четыре коробки с бесполезными в этой ситуации патронами сорок пятого калибра. Размахнувшись, я с силой запустил тяжеленький кусочек металла в вожака. Патрон папал тому в лоб, и вожак, ощерившись, вскочил.Замечательно. У меня есть достаточное количество боеприпасов для того, что бы вывести всю стаю из себя. И не по одному разу. Однако, что мне это даст? Тяжелое приматское наследие…. Начал с того, что обмочил вожака, закончу тем, что словно макака, буду кидаться в волков собственными экскрементами.До пистолета мне не дотянуться. Даже если бы клетка висела пониже, волки раньше отгрызли бы мне руку, пока я его подбирал. Мой взгляд упал на бабину с пленкой. Может удастся сделать из пленки петлю и, накинув ее на пистолет, втянуть его внутрь?С седьмой или восьмой попытки мне удалось зацепить пистолет и затянуть на нем петлю так, что бы он не выскальзывал. Осторожно, стараясь не дышать, дюйм за дюймом я начал поднимать драгоценную ношу. Когда до клетки оставалось не больше фута, проклятый волчище резко прыгнул, и схватил пистолет своей пастью. Отнес его ярдов на десять в сторону и преспокойно улегся обратно. В глазах его явно читалась насмешка:-Что мол, обезьянка-переросток, доволен?О пистолете можно забыть, если только волки милостиво не уйдут на водопой всей компанией. И не дадут мне шанса выбраться из клетки. Но такого не случится. Я слишком хорошо знал волков. -Помогите! – заорал я не стесняясь, –Кто-нибудь!Естественно, никто не отозвался. И проклятый старик сгинул. Наверняка сейчас копается в моих оставленных в пикапе пожитках и посмеивается над незадачливым «белым зоологом».Я отводил душу в крике минут сорок. Пока совершенно не сорвал горло.-Послушай, - обратился я к вожаку, когда кричать стало совершенно невмоготу. – Я же извинился. Учти, меня будут искать другие люди. С ружьями и собаками. Отпустите меня. Я вам принесу еще оленя. Я ведь не враг вам. Я люблю животных и всегда был против того, что их бессмысленно убивали. Понимаешь?Вожак лениво зевнул. Однако его глаза были по прежнему мертвенно-холодны. -Скотина тупая, - выругался я, забыв про боль в горле. – Первое, что я сделаю, когда выберусь из этого дерьма – я куплю себе охотничью лицензию и пристрелю для самоутверждения парочку тебе подобных серых тварей. Нет. Клянусь, я сделаю это без лицензии. Нравится тебе это?-Ты не выберешься, - говорили мне его глаза. – Ты наш. Наш следующий олень. -Пошел ты – ответил я тоже глазами.Когда там должна вернуться Лизи? Она сказала через три дня. День уже прошел. Или даже два, если считать за день вчера. То есть она появится завтра. В крайнем случае – послезавтра. Ерунда. Пару дней я и на одной ноге простою.-Лизи вернется.-Если не удолбиться дурью. Веришь в это? Хорошо. Вернется, а тебя нет. Нет машины. Она спросит у старика, где ты. Он ответит, что ты уехал. Бог его знает, куда. И, например, всего час назад. И все. Она останется веселится с патлатым рокером, или махнет в Техас. Или на Аляску. Или в соседнее измерение. Или к черту на рога. А ты умрешь тут. Волки будут откусывать от тебя, еще живого, по кусочку. А ты ничего не сможешь сделать. Только орать. Ну, еще снимать для науки процесс твоего поедания, если у тебя хватит на это духу и заряда в батареях,- мой внутренний голос был существом достаточно скептическим с крепким налетом пессимизма. Но логика его была безупречна и мне стало по настоящему страшно.Ночь я провел веселя волков вспышкой фотоаппарата, до тех пор, пока в нем не сели батареи. Тело затекло. Очень хочется лечь на доски на полу клетки и полежать. Но это ложе слишком узко, для того, что бы я мог чувствовать себя в безопастности, лежа на нем. Почему я не застелил досками весь пол?! Ах да…. Для ракурса. В крови пока слишком много адреналина и ночь без сна прошла достаточно легко. Время от времени я кричу, или кидаюсь в стаю внизу патронами - у меня их еще предостаточно. Батареи тяжелее патронов и кидать их намного удобнее. Одним из бросков я кажется умудрился сломать челюсть кому-то из волков. Боже! Какое это удовольствие, наблюдать за мучениями мучителя! Но батарей у меня больше нет. Я пробовал смастерить пращу, руководствуясь своими скудными познаниями в истории. С таким же успехом я бы мог собрать ядерную боеголовку.Что бы не уснуть, я рассказываю волкам курс зоологии, а они поют мне свои песни. Мне кажется, я начинаю понимать, то о чем они говорят. Они зовут меня к себе. Очень культурные животные, просто сидят внизу и зовут. И еще смотрят. Я могу каждого из них узнать теперь по глазам. И до самой смерти, (если мне удастся конечно выбраться отсюда) я не забуду этих глаз, как и этих песен. Счет в войне с шершнями семь-один в мою пользу.На вторую ночь я чуть было не уснул и едва не свалился со своего насеста вниз. Стая оживилась и подтянулась поближе. Вот тут бы мне и пришел конец. Эти твари демонстративно спят прямо у меня под носом. Отходят вне зоны досягаемости моего броска и там спят. Где там Лизи со своим амфетамином?! Кидался ли я в них своим дерьмом?Отгадайте!Я пишу эти строчки в своем блокноте, надеясь, что его когда-то найдут. На то, что когда-нибудь найдут меня я уже не надеюсь. Писать тяжело. Тело совсем чужое. Я даже впрямится не могу в проклятой клетке! Когда я не смогу больше писать, я поставлю новую бабину в магнитофон и последние минуты моей жизни будут записаны на пленку. Так я увековечу себя на этой земле. Маленький человечек на маленьком кусочке целлофана с напылением. Этого ли я хотел от своей жизни? Неважно. Сейчас я хочу одного – мести. Я хочу, что бы я был отомщен. И этот странный старик индеец и этот волк со шрамом, все они достойны такой же мучительной смерти которую приму я. Христос страдал?! Ха! Шутите…. И еще я понял, что животные умеют мстить. Передайте это нашим тупым философам. Правда для этого животные сначала должны научиться говорить. Что ж. Ты отомстил за брата, старик.Интересно, будет ли меня вспоминать Лизи?...Пару часов назад от меня сбежал страх. Теперь я четко знаю, что он такое. Страх, это мысли о потом, а у меня «потом» не было. Я весь был тут. Жена, дети, карьера, незарегестрированный «кольт» и полоумная попутчица наркоманка были бесконечно далеки от меня.Меня мотает из крайности в крайность. Я то ненавижу стаю, то буквально, боготворю ее. Пару раз я уже отрывал свои руки от дверцы клетки, и ловил себя на мысли, что нестерпимо хочу выйти наружу и слиться с ними, каким бы это слияние не оказалось. Вот. Они снова зовут меня. В их зове беззвездные ночи на росистой траве. В их зове гон оленя под ветвями древних дубов. В их зове бесконечная свобода. В нем то, что навсегда утратил человек, обретя привычку передвигаться на двух конечностях и добывать себе пропитание с помощью палки…..Запись в блокноте обрывается. Далее идет магнитозапись:-Я открываю дверцу и прыгаю вниз. Во всяком случае в своей голове я уже не раз проделывал это. Может быть на этот раз я все-таки решусь.... Эти звери не помнят зла. Я стану таким же. Я вытравлю из себя то, что вдавило в мою голову человечество. И мы будем общаться с этим миром без слов. Общаться песней. Только она – истинное общение. Все остальное – ложь. Ложь. Ложь!!!...Конец записи из-за некачественной пленки воспроизвести не удалось. Когда Джеймса Тайсона нашли, тело его было обглодано. Обе руки и правая нога оторваны, а голые кости левой болталась на одних сухожилиях. Целыми оставались только спина и волосяная часть головы – места, до которых волкам помешала добраться клетка. По родимому пятну на спине, и фрагментам одежды, его опознала Лизи.Охотники больше месяца прочесывали местность, истребив огромное количество волков, но седого волка с серпообразным шрамом среди них не было. Старый индеец тоже исчез бесследно. 05.09.2006 12:56 - Кицунэ
|