История. Архив публикаций
 - Сила – уму могила. Сашка, ты никогда не поймешь радости бытия, если всю жизнь просидишь за двумя сотнями брони. Вылазь наружу, скинь доспех – погрей свое могучее тело под щедрыми лучами сандовского солнышка, - жилистый костыльщик в рубахе Мироздателя задумчиво ковырял палочкой землю. – Ты когда мылся последний раз? Бесконечные бои не доведут тебя до добра. Да и скучно же – тупо бить, бить и бить… Да и вшей, поди, развел, не протолкнуться… - Ай, Шустрый, умолкни. И без тебя тоскливо на душе – вчера увороты закусали. Вот, право, словно комары надоедливые, наскакивают, прыгают вокруг, топоришками по броне цок-цок . Вроде как и незаметно, а обернуться не успеешь – без лекаря до дома не доползешь. Что за люди, - Сашка любовно поглаживал рукоять мощного молота. – Моя воля - упразднили бы комплект Бликов еще в прошлом году. Это у вас, голозадых, все на собственной интуиции да ловкости – каким вырос, таков и боец. В наших же делах все не так - много чего от вещичек заколдованных зависит. Ты, Валерка, выпил терпкого Прозрения трехлетней выдержки и в бой поскакал. Расходов – минимум. Ну, разве что пять минут потратишь – мух своей животинке наловишь. А мне каково?! Литр стойкости в день надо? Надо! Отрицание попиваю – без него тоже никак - колдовская братия допекать начинает. А чтоб к следующему бою подготовиться, опосля предыдущего в себя прийти? Морковку грызть приходится. Понимаю, витамин А, для глаз полезно… Да только полыхнет кто в бою огнем жарким, так никакой витамин не поможет. Остается только нагар счищать. - Сашка, глупый ты, хоть и ступенью мастерства повыше меня будешь. Тебе все бои, бои… Когда с девками последний раз в парке на скамейке сидел? Когда про луну втирал? Про звезды, про тишину, спокойствие? – глаза Шустрого мечтательно прищурились. – А тебя, е-мое, окромя войны ничего не интересует. Скоро, кроме сленга боевого, все слова остальные позабудешь. - Ща вот как дам дубинкой по лбу – вся дурь разом вылетит. Девятую Ступень одолею, рыцарский плащ на плечи накину – ни одна вертихвостка мимо не пройдет, все мои будут, - осадник довольно ухмыльнулся. - Ну и что тебе даст твоя ненаглядная Девятая Ступень? Да хоть бы и Десятая! Ты ж для женского пола неинтересен да непригоден станешь. О чем говорить с красавицами будешь? О преимуществах точеного оружия? О хитрый приемах? О новых кирасах из Девилса? Глупо, - форматник удрученно глядел на друга. – Завязывай, а? Вон, Знахарь неделю в загуле, на автопилоте кости вправляет и выправляет как пожелаешь. Только без поллитры не суйся, а то старикашка дюже злой с похмелья. - Ну его, костоправа этого, у него даже лицензии нет, не учился нигде… А туда же, Знахарь, мол, в семнадцатом поколении. Видал, как Ленке-уворотчице грудь подправил? Ох, жалко девку… Зато в бою совсем как зверь стала. Раньше и то не подступиться было, а нынче так вообще – хрясь-хрясь, и весь запал любовный исчезает, - мысли «танка» неизменно сводились к сражениям. - Неисправим ты, Сашка, неисправим и бесконечно глуп. У тебя кость в голове – как броня на груди, такая же толстая и непрошибаемая. Сколько тебе талдычу – остынь, отдохни от боев пару деньков. Сходи к той же Ленке, уворотчица которая. Цветов нарви, бочонок иностранного шампанского подмышку - и вперед. Ты, конечно, огрубел, ничего не скажешь. Ясень пень, мозги затвердели, соображаешь сегодня не так ловко как в ньюбстве. Но вариант беспроигрышный – она сама, поди, истомилась по мужской компании, да и тебе… Не жениться же, в самом деле, - последние фразы Шустрый выкрикивал, давясь неудержимым хохотом, из-за угла банка. – Дурак, оставь кувалду в покое, шучу я, шучу! Больше не буду! Ну, правда, хватит, успокойся! - Еще одна подобная шуточка - и не погляжу, что ты дружок старый и проверенный. В два удара размажу по вот этой облупленной, давно некрашеной стене, - видно было, что костыльщик задел за живое. Как говорится, словесный удар «прошел сквозь броню». Сашка нахмурился и задумчиво смотрел себе под ноги. Несколько мурашей деловито суетились вокруг мертвой бабочки. На безжизненно распластанных крыльях могли поместиться по десятку маленьких черных трудоголиков, казалось, с места не сдвинут. И так подойдут, и эдак – лежит бабочка, не шелохнется. «Так и я в бою – черт-та с два кто с места спихнет», - мельком пронеслось в Сашкиной голове. Но тут, внезапно, словно желая доказать осаднику обратное, один из муравьев подлез под белоснежное крыло с черными росчерками и немного протащил до этого незыблемую тушу насекомого. Остальные дружно ухватились и совместными усилиями, нервно дергая в разные стороны, так или иначе, но через некоторое время скрылись в траве, в направлении муравейника. «Да… И правда, похоже… Останешься один в бою, а враги… Один «подцепит», а вслед за ним остальные навалятся, кучей, сворой, каждый норовит свой кусок выхватить. И неважно, что в под конец сражения действовать начинают неслаженно – чувствуют, что конец близок, рвут безжалостно. Каждый на себя одеяло тянет. Боятся без голубых искорок «экспы» остаться. И ведь иногда вытягивают! А иногда и я побеждаю. Главное, разум не терять». - Сашка, ну, хватит дуться, я ж пошутил. Больше не буду. Клятвенно обещаю, - слепив виноватое лицо и картинно приложив руку к сердцу, Шустрый медленно подходил к осаднику. – Все пройдет, все пройдет, ты знаешь, время лечит! И тебя вылечат – от экспорубства, и меня вылечат – от безделья, лени и болтливости. Заживем с тобой тогда! Ух! Болтовню друга осадник пропускал мимо ушей. Сзади, за кустами, послышались уверенные шаги. «Добрые люди так не подкрадываются. А ведь здоровый, черт бы его побрал, поди весь в зачарованном доспехе. Ненавижу! От таких красивого боя не дождешься. Живут по принципу «лишь бы победить». Да еще Шустрый развопился, теперь этот точно мимо не пройдет». Страха не было. Была горькая досада, что не в силах ничего изменить. За друга не вписаться – травму получит. Мало ли костыльщику надо - они существа нежные - чуть мечом-дубиной задел, в коляску прыгают. «Вах! Какой человек на охоту вышел! Тьфу ты, ну ты, палки гнуты! Мастер Десятого дана, в сияющих доспехах. И чего ж ты здесь позабыл, убивец? Неужто, просто так, забавы ради, за две крохотные голубые искорки нас с Валеркой на мостовой рядышком уложишь?» Действия появившегося из-за зеленых ветвей артника развеяли все сомнения. Правая рука новоявленного врага потянулась к мечу бога Грома, левая покрепче перехватила щит, испещренный колдовскими рунами. Он не произнес ни слова. Да и зачем слова? Шустрый умолк. Испуганно глядел на возвышающуюся подобно горе фигуру и нервно прижимал к себе костыли. Сашка обреченно положил руку на огненный молот. «Спасения не будет, но просто так победу не отдам». Взмах переливавшегося розовыми бликами меча почти что напополам развалил Шустрого. Брызнувшая фонтаном кровь окропила доспехи «танка». Первый удар Сашка выдержал с честью – щит слегка прогнулся, длинная кривая вмятина прошла до середины. «Завтра к кузнецу, чинить», - горько подумал осадник. От второго удара осадный шлем разлетелся на куски, словно трухлявый пень от молодецкого пинка. Оглушенный, с залитыми кровью глазами – и не понять, то ли своя, то ли Шустрого - Сашка молча пытался достать соперника молотом. Третий удар. Заколдованная сталь глубоко погрузилась в живую плоть. Острая боль тугой плетью хлестнула по телу. Громыхнув напоследок молотом по небрежно подставленному щиту, Сашка повалился на землю. «А в чем-то Шустрый был прав. На кой ляд мне эта Девятая Ступень? Стать таким же…» - мысль не успела закончиться. Кто-то выключил свет и звук. 20.08.2006 09:14 - Drron
|