История. Архив публикаций

Они пришли туда ночью. Пришли и увидели то, что должны были увидеть - кладбище и серебряные ворота, охваченные путами древнего заклинания. Пришли и остановились. И только полная луна с лукавым ликом и темными пятнами на челе, дающая жизнь оборотням и упырям, была свидетелем их прихода. Их было двое. Двое авантюристов, бывших романтиков и ныне состоявшихся гробокопателей. Другие называли их разорителями могил, они называли себя кладоискателями. Правда же, как всегда, наверное, была где-то посередине. Или же ее вовсе не было. Кому какая разница, и кому правда сейчас вообще нужна?
- Шэд, ты уверен в том, что делаешь? - голос Тинка срывался со свистящего шепота на почти истерический фальцет.
- Уверен, - тихо, но твердо отвечал тот, – все нормально будет, Тинк. Заклинание отворит ворота, и мы сможем выбрать меч.
- А если не сработает? – Тинк, похоже, уже жалел о затее.
- Тогда мы умрем, - все так же спокойно отвечал Шэд, - но этого не случится, заклинание верное.
- Да откуда ты можешь знать? – Тинк был на грани истерики.
Шэд знал, что надо делать, чтобы мгновенно его успокоить. Он резко, сразу начал читать текст заклинания. Чуть нараспев, чуть слышно, чуть властно, чуть прося…

Старое кладбище тени,
Тени былых побед
Давшее жизни движенье
Стали былинных лет… (с)

Стих-заклинание мерно тек из уст юноши, волнуя ночной воздух, заставляя звенеть струны серебристых ворот, повелевая и прося, настаивая, умоляя…
И ворота открылись…


Ну, вот и все. Я их таки открыл. Говорят, кладбище угробило немало искателей, таких как я. Да и парочку магов, пытавшихся пройти, тоже неудача постигла. А я вот смог. Все потому, что по библиотекам ихним не шлялся, а со стариками разговоры вел. Вот и узнал заклинание целиком. Один помнил куплет, другой фразу, третий просто знал, в какой день надо прийти... и вот ворота открылись. Ай да я, открыл таки их! Не або кто, а простой деревенский парень Шэд. Тинк бы не ныл под ухом, вообще хорошо было бы. Кабы не его деньги, впрочем, нас тут не было бы, так что потерплю как-нибудь, не впервой, небось…


Когда они вошли, я понял сразу - пришли они не ко мне, пришли за мной. И казалось, все мое стальное нутро сжалось. Верно ли сделают все? Смогут ли вытащить? Сможет ли правильно закончить последнее действо тот, что пел заклинание? И молотом по клинку ударила мысль: а вдруг все же не за мной ?.. Пока они шли, я чувствовал, как моя сталь наливается холодом…

Юноши прошли ворота и, осторожно оглядываясь, углубились в тень. Тропа была немного извилиста. По обе ее стороны возвышались небольшие могильные холмики, и в навершии каждого льдисто блестел меч. Мечи были разных видов и школ. Тут были и кривые ятаганы орков, и широкие с квадратными гардами мечи боли хог-гоблинов, и сабли-ласточки южных племен, но больше всего было людских мечей. Магия сохранила их все, ни пятнышка ржавчины не было на клинках…
Они шли все дальше в глубину тени, а луна, эта ночная проказница, видевшая куда больше, чем солнце, ибо ночью люди склонны проявлять свою сущность куда более чем днем, луна просто улыбалась слегка таинственно, слегка безразлично, слегка устало.
Шэд и Тинк стояли перед целью их путешествия. Большой двуручный меч, блеск холодной стали, витая рукоять, украшенная огромным изумрудом - меч не простого воина, не десятника или сотника, меч вождя и господина. Меч власти.
Они стояли и смотрели, и луна с легким налетом любопытства наблюдала сверху.
- Мы его вытащим? - Тинк, не так давно нывший от страха, теперь ныл от возбуждения.
- Конечно, - Шэд положил руку на рукоять.
Рука Тинка легла рядом. Вдвоем они одним слаженным движением выдернули меч из ножен могилы.
Шэд слегка отстранил Тинка и взмахнул мечом. Рассекаемый клинком воздух протестующе загудел.
- Вещь знатная, - захлебывался Тинк, - когда отнесем ее к моему отцу, главе гильдии, он тебя наградит, да и я не забуду, все так у нас будет...
Тинк был уже весь в мечтах, а Шэд задумчиво смотрел на руны забытого языка, выбитые на плоском могильном камне.


Тинк уже окончательно достал со своими разговорами. Отнести меч к отцу Тинка? Он получит похвалу, я пару золотых. Он меня за осла держит тут? Отдать такой меч отцу Тинка, главе гильдии каких-то ночных землекопов? Да будет вам.
Тинк пытается взять меч, я отталкиваю его и смотрю на могильный камень. Вспоминается обрывок давнего разговора. «Где лучше всего спрятать труп? Да, на кладбище»...
Мой удар был четким, как будто я этому с десяток лет учился, как какой-нибудь благородный. Хотя на самом деле с мечом я не упражнялся, разве, что только в детстве на деревянных шпагах фехтовал. Ну, да того видимо и хватило. Тинк упал, как подрубленный. Я даже жалости не почувствовал. Никчемный человечек был, да и мой меч отнять хотел. А в народе говорят не зазря, что кто на чужое позариться, тот все и потеряет. Вот и потерял он главное, жизнь свою. Ну а теперь пора ноги уносить отсюда, пока луна не зашла.

Шэд торопливо запахнулся в плащ и, держа в руке меч, быстрым шагом двинулся вон с кладбища. Луна насмешливо и чуть фальшиво улыбалась, и свет ее отражался в огромном изумрудном глазу на рукояти, казалось, заставляя его чуть иронично прищуриваться.


Последнее действо завершено верно. Он напоил меня кровью спутника. Я знал, что он окажется именно таким, жестким и сильным, истинным будущим властителем. Сейчас он слишком молод, но со временем он поведет армии. Подчиняясь движению его меча, подчиняясь мне, будут склоняться тысячи и трепетать сотни тысяч. Будут гореть города, будет петь сталь, будет реветь воздух, рассекаемый мной, и я буду господином господина. Ибо у воина может быть только один господин, его меч.
...О великий молот, что он творит?...

Шэд стоял на отвесном утесе. Где-то внизу мерно и покойно, как почтенная матрона на прогулке, несла свои воды полноводная река. Шэд вытащил меч, и отточенная сталь заблестела в свете луны, а изумрудно-кошачий глаз прямо-таки приковал внимание Шэда.


Да, вещичка знатная, да не про тебя, Тинк. Я аккуратно выковырял огромный изумруд из рукояти. Посмотрел на луну сквозь его грани, ничего не увидел и спрятал драгоценность в карман. Меч я зашвырнул в реку - тащить этакую тяжесть ради пары золотых на оружейном базаре, когда в кармане у меня целое состояние, я не собирался. Надо привыкать жить широко. Теперь-то уж я себе это позволить могу. А сейчас заскочу в трактир к старику Бассу, выпью пивка да завалю Шейду-кухарку. Знатная ночка будет…


Я лежу на дне реки, и чувствую всем своим стальным телом ласково-коварные прикосновения воды. Видеть я уже не могу, мой глаз забрал мой «Господин», чьим «Господином» я собирался стать. Но чувства остальные у меня все же остались. Как, например, чувство горечи…
А еще я лежу и чувствую, как из меня уходит жизнь, очень медленно, но уходит. Дно реки, и вода, дарующая ржавчину моему телу, и забвение, забвение без всякого ореола магии и таинственности, без памяти о былой славе. Вот истинное кладбище, я только сейчас это понял…