История. Архив публикаций
  Тук-тук-тук. Черный человек настойчиво стучал костлявым кулаком по моей голове. Потом он положил ладони на мои виски и сильно нажал. В общем, этот тип вел себя как бывалый торговец бахчевыми культурами, демонстрирующий достоинство своего товара. Тук-тук… Когда он меня окончательно утомил, я решил проснуться.В душном, пыльном купе находились: пустая бутылка из-под водки, россыпь пивных банок, пизанская башня жестянок из-под шпрот, ну и конечно мое страдающее тело, в которое видимо и переместилось содержимое незамысловатого натюрморта. Я мгновенно осознал всю сложность и противоречивость бытия. Тело, состоящее на две трети из воды, требовало: во-первых, избавиться от первой трети жидкости, во-вторых, залить внутрь еще одну треть. Удовлетворив нехитрые потребности плоти и восстановив гармонию с миром, а также с несколько удивленным моим появлением проводником, я вышел из вагона.Доброградский вокзал явно страдал комплексом неполноценности и пытался компенсировать отсутствие второго этажа двухметровой фуражкой-плакатом. «Вас приветствует Доброград!» - гласила бодрая надпись на транспаранте. Мне почему-то сразу вспомнились похожие жизнеутверждающие лозунги, которые фашисты любили вывешивать на воротах своих уютных концлагерей. Паранойя – сестра похмелья, решил я и пошел к ближайшему ларьку за средством, с которым связывал большие надежды на избавление от общества обеих сестричек. Однако интуиция меня не подвела, и встреча с фашистами все-таки была неизбежна. В этот раз фашисты очень удачно замаскировались под жителей провинциального города призывного возраста: кепки-грибки, спортивные штаны и конечно черные куртки, стойко хранящие запах свиньи, пожертвовавшей свою кожу на благо турецкой легкой промышленности.- Давай десять рублей, - приказал первый фашист.Видимо это был пароль, и они жаждали услышать правильный отзыв, по которому можно было опознать долгожданного посланника с далекого фатерлянда.- Позвольте… - неубедительно просипело мое горло, утомленное жидкостью с сомнительным названием «На еловых кольях». - Ты чё, не местный что ли? Ты из какого района? – уже хором пропели два типа глубоко нордической, а скорее даже мордической наружности.Итак, я явно провалил их тест. Более того, мой акцент и богатый лексикон сразу выдали во мне типичного представителя низшей расы интеллигентов - ботаников. Я несомненно подлежал уничтожению в ближайшем городском газенвагене. Однако мои первые доброградские знакомые оказались весьма милосердны и, повозившись всего пару минут, бережно уложили меня отдыхать на тротуар. Асфальт был уже затейливо разукрашен хризантемами плевков и черными штрихами шелухи от семечек, а я дополнил картину, которой гордился бы любой абстракционист, парой красных гвоздик из своего носа.Восстановив исходную перпендикулярность своего тела к площади, я еще раз оглядел часть вселенной, куда меня телепортировал злой и могущественный маг, скрывающийся в этом мире под личиной моего начальника отдела. Привокзальная площадь Доброграда, по всей видимости, успешно совмещала в себе функции культурного и делового центра города. За культуру отвечала скульптурная композиция, украшающая площадь, а символом деловой активности служил большой универсальный магазин. Памятник представлял собой традиционного Ильича, с некоторым отступлением от канона, в виде развевающихся позади знамен. Благодаря знаменам, в профиль статуя напомнила мне королевского тритона, мою любимую жертву для различных экспериментов, с помощью которых я в детстве познавал этот жестокий мир. Не исключаю также, что, если сюда по странной прихоти природы под вечер забрел бы один из обитателей Нескучного сада со своим деревянным мечем, то Драконоленину пришлось бы худо. Но вряд ли в Доброграде был хоть один поклонник Толкиена, а меня тритоны давно уже не интересовали, потому что теперь я предпочитал жертв с гуманоидным обличием. Справа от меня находился ЗАГС, дверь которого наравне с изображением добродушной белочки-мутанта украшал тяжелый амбарный замок. Что же, это было несомненным плюсом, так как теперь я мог относительно свободно предаваться невинным утехам с местными барышнями, не опасаясь всяких неприятных, долговременных последствий. Хотя возможно я зря радовался, и жители Доброграда, лишенные такой радости цивилизации, как дворец бракосочетания, связывали себя брачными узами какими-то менее гуманными способами, нежели обмен кусочками желтого металла в специальном помещении. Например, обматывая молодоженов скотчем и поливая их потоками пахучего клея «БФ», ведь именно так поступали заросшие волосами дикари из моего института, встречая в общежитии целующуюся парочку. Немногочисленные местные жители особенно ничем не выделялись. Пожалуй, лишь обращала на себя внимание их слегка суетливая манера, с которой они перебегали площадь, стараясь как можно быстрее скрыться в дверях магазина или вокзала. Я был уверен, что они просто очень спешили по своим доброградским делам, а фашистского патруля на площади совершенно не опасались.Теперь нужно было найти достойное место для ночлега. Первые впечатления от Доброграда свидетельствовали, что звания достойного удостоится любой номер в гостинице, где из животных буду только я. Ну хорошо, не будем требовать недостижимого идеала - я и тараканы. По этим же причинам я сразу отклонил план найти туристический путеводитель по городу и решил обратиться за помощью к аборигенам. Мне повезло, потому что как раз в это время солидного вида мужчина, безуспешно подражая хамелеону в попытке слиться со стеной, стремился куда–то прямо мимо меня. Я попытался абстрагироваться от похмелья и, изобразив по возможности максимально приветливую улыбку, обратился к местному жителю:- Добрый день. Прекрасная погода! Не находите?- Мальчик, ты кто? Я тебя знать не знаю. Пока… – скороговоркой пробормотал почтенный доброградец и попытался изменить траекторию своего движения так, чтобы обогнуть незначительное препятствие в виде моей персоны.Мальчиком последний раз меня называли лет десять назад. Улыбка сама свалилась с моего лица прямо в нагрудный карман куртки, и свернулась там клубком между паспортом и пачкой презервативов. Я решил усложнить задачу мужчине и прислонился рукой к стене.- У вас сегодня наверно неприятный день. О, как я вас понимаю в этом. Все-таки добрый день еще раз и можно вопрос?- Парень, у тебя элементарная культура имеется? – вдруг взорвался господин. Если до этого он напоминал мне доброго увальня барсука, спешащего на внеочередную случку с самкой, то теперь это был скорее упитанный сиамский кот, у которого юные затейники только что пытались измерить глубину ноздри с помощью карандаша фирмы «Кох-и-Нор».- Ты отвлекаешь прохожих от дел, навязываешься им в друзья. Сам-то понимаешь всю низость своего поведения? Да, к тому же ты не изобретателен и не образован. Вот скажи, зачем мне с тобой общаться? Что нового может такая дубина, как ты, донести до меня? Ты даже не в состоянии заинтересовать незнакомца. «Добрый день». Фу, как банально. Все. Пока.- Да я и не хотел с вами дружбу заводить. Мне всего лишь… - мои слова, плотно пропитанные вчерашним алкоголем, не смогли догнать мужчину, который уже был на противоположной стороне площади. «Поспешишь - людей насмешишь» - гласит народная мудрость, и я в очередной раз убедился в ее силе. Пара знакомых мне представителей народа вынырнула из подворотни и, взяв за руки опять превратившегося в мирного жителя широколиственных лесов господина, увлекла его куда-то в романтическую даль Доброграда.После недолгих скитаний по городу я нашел пристанище на ночь. Мои опасения оказались совершенно напрасными, я был единственным животным не только в номере, но и во всей гостинице. Растянувшись на жесткой койке, я стал расшифровывать третье послание инопланетян своим агентам, которое они записали с помощью трещин на осыпающемся потолке номера. Но дальше первой фразы, которая гласила «Убейте всех людей!», я не продвинулся, так как кто-то прошмыгнул в дверь и присел на табуретку у меня в изголовье.- Старший лейтенант Килькин. Отвечаю за закон и правопорядок на вверенном мне участке. Вы впервые в нашем городе. Ознакомьтесь с инструкцией.Служитель закона протянул мне пожелтевший и потрепанный листок. Я уже был в курсе оригинальных манер доброградцев и, решив не перечить Килькину, послушно прочитал вслух все семь пунктов инструкции.Памятка – инструкция для гостей нашего города. 1)«Привет»? Не оригинально и пошло. К нам каждый год приезжает по двести человек, и все ходят по городу и говорят «привет». Надоело, валите домой, и придумайте что-нибудь новенькое. Пока!2)Как, вы не читали наш знаменитый сборник анекдотов на две тысячи страниц? И о чем после этого с вами говорить? Если не осилите - не возвращайтесь. Пока!3)Мы обожаем ругаться между собой. Не пытайтесь лезть в наши разборки, иначе получите в бубен. Но так как больше у нас делать нечего, то вы наверняка полезете. Поэтому лучше берегите свой бубен и уезжайте. Пока!4)У нас полгорода - сторонники КПРФ, а остальная половина за Яблоко. А вы за кого? Можете не отвечать, в любом случае вас будет ненавидеть как минимум одна половина города. Вокзал знаете где? Пока!5)Самые умные значит, «с претензией»? Хотите, откроем вам секрет? На сам деле вы - идиот. Пока!6)Вам уже кто-то дал в бубен? А вы что думали, в сказку попали? Дальше будет хуже. Так что для вашего же блага - пока!7)Пока!Я сразу оценил творение Килькина по достоинству. Будь я чуть раньше осведомлен о пунктах под номерами один и шесть, знакомство с городом прошло бы если и не более гладко, то хотя бы без сюрпризов. И тут меня опять охватило ощущение фантасмогоричности и сюрреалистичности происходящего, которое я утром ошибочно списал на последствие поездки в одном купе с весельчаком прапорщиком, пытавшемся рассуждать об антропологическом материализме Фейербаха. Ощущение усилилось, когда я увидел, что Килькин испарился, оставив вместо себя пустой табурет. Впрочем, вполне возможно, что он просто в него трансформировался, ведь я всегда подозревал о родственных связях милиционеров с этим достойным предметом мебели. Я сложил инструкцию и засунул ее в карман. Полезность листка была особенно очевидна в контексте весьма вероятного отсутствия туалетной бумаге в доброградских отхожих местах.Итак, пора было приступать к выполнению служебного задания. Название цели моей командировки ЗАО «СПиМ» навевало некоторую меланхолию и расслабленность, почему-то представлялись спящие вповалку в цеху рабочие, мощный храп которых вращал турбины небольшой электростанции. Однако все было гораздо прозаичнее, завод занимался пошивом различных видов спальных принадлежностей, в том числе и «знаменитых во всем мире» (то есть, видимо еще и на Украине) матрасов. Подступы к кабинету директора охраняла секретарша с такими пышными и соблазнительными формами, что мне тут же захотелось устроиться на завод на должность тестировщика продукции, конечно при условии, что моей напарницей будет эта нимфа. Памятуя о пресловутом пункте номер один, я заготовил длинную и витиеватую речь, с отсылками на мой богатый психоделический опыт и многочисленными аллюзиями на творчество Кастаньеды. Но секретаршу вопросы превращения в радужное яйцо совершенно не интересовали.- Приезжий? Директор сейчас занят. Сгоняйте пока в буфет за эклерами, может освободится.Через пятнадцать минут коробка с эклерами стояла на жалобно попискивающей клавиатуре секретарши.- А почему без сахарной пудры? И крем не заварной. Мужчина, у вас вкус напрочь отсутствует.- Зачем вам пудра? Вы и так сладкие, - попытался я ввернуть комплимент, родом из какого-то наверно очень романтичного фильма. - ПНХ, - неразборчиво пробурчала богиня. Действительно с тремя эклерами во рту объясняться более понятно было весьма проблематично. Только я начал разгадывать смысл загадочной аббревиатуры, как дверь кабинета приоткрылась, и длинный лысый мужчина поманил меня пальцем.Пока директор знакомил меня со славной историей своего предприятия, я осматривал кабинет и пытался понять характер и увлечения его хозяина. Эти сведения могли бы помочь спасти мое хрупкое здоровье в сегодняшней традиционной сауне, сочетающей архаику лапотной Руси (травля медведя, порка вениками и свальный грех) с новорусским модерном (гонки на «шестисотых», караоке и групповой секс). Собственно мне всегда казалось, что контракт для регионов менее важен, чем ритуал последующего спаивания московского гостя.- Мы также совершенно бескорыстно помогаем местному дому-интернату для инвалидов с нарушением опорно–двигательного аппарата, - монотонно бубнил директор.Никаких зацепок не было, больше всего директор напоминал мне популярную в советское время газету «Правда» - такой же правильный и скучный. Подобные типы могли пить до шести утра, потом они ловили чёртика и благополучно доезжали на нем до кровати, а в это время бедные гости до отвала кормили местного ихтиандра.Вдруг речь директора прервал стук копыт, доносившейся из коридора. Под впечатлением от недавно прочитанного «Сердца Пармы», мне представились чукчи на боевых лосях. Чукчи гонялись по улицам Доброграда за беззащитными русскими колонистами и насаживали на рога грозных животных гроздья человеческих тел. В общем, я совсем не удивился, когда в приоткрытую дверь просунулась губастая морда лося.- Антон Васильевич, вам подарок от нашего интерната.Инвалид прислонил костыли к стене и протянул директору мастерски выполненное чучело несчастного животного. Следующей стадией явно намечалось долгое целование, обнимание и пожимание рук. Учитывая, что правый карман штанов инвалида был подозрительно оттянут и булькал, все это могло сильно нарушить мои планы покинуть гостеприимный Доброград как можно скорее. Я решил намекнуть директору о своей осведомленности в том, что благотворительность - это старый как мир способ уйти от налогов или скрыть от других акционеров часть выручки. Начал я издалека, участливо обратившись к старику:- Отец, а как это вы на костылях и еще такую голову здоровенную тащили?- Мальчик, ты кто? Думаешь, раз здоровый - значит можно над инвалидом издеваться? У самого поди и машина, и квартира, и счет в банке, а у меня вот костыли только, и то Антона Васильевича подарок. Такой как ты мимо пройдет, и обязательно заденет инвалида, самому хоть бы хны, а беднягу в травмпункт. Пёс ты. Шакал позорный. Тьфу. Вот, получи!Из всей тирады я уловил только самое начало и конец. Из начала я понял, что сакраментальное «ты кто» заменяло доброградцам «привет». А последнее слово пробудило во мне какие-то древние, бойцовские инстинкты, потому что не прошло и секунды, как я стоял, вцепившись в лосиную голову, а навстречу моему носу уже несся набалдашник тяжелого костыля. Рога хрустнули, но выдержали удар. Через мгновение рога хрустнули опять, в этот раз они спасли моих будущих детей. Признаться, я не ожидал от престарелого инвалида такой прыти. У меня создалось впечатление, что в доброградском интернате наряду с кружками «Вышиваем с песней» и «Забавники-боянисты», существовал кружок боев на костылях, в котором на полставки подрабатывал какой-нибудь мастер Энь Чи, изгнанный из Шао-Лина за прелюбодеяние с тыквой. Но, как и в бессмертном романе Ильфа и Петрова, в этот раз опять победила молодость. Я пригвоздил лосиными рогами старика к стене, и стал звать на помощь:- Господин директор, вызывайте быстрее милицию, я долго его так не продержу! В вашей деревне надеюсь есть телефоны?- Что? Как вы сказали? Дерееееевня?Уже во время падения у меня мелькнула мысль, что хорошо бы жениться, ведь тогда моя голова будет защищена от ударов костылями сзади с помощью пары симпатичных рогов.- Стёркин. Капитан Стёркин. Ваше положение очень серьезное. Вам вменяется нападение на прохожего, сексуальное домогательство к секретарше, избиение инвалида, и самое страшное – оскорбление нашего славного города.Я безучастно выслушал все пункты обвинения. Спорить было бесполезно, это стало ясно, когда я взглянул на одухотворенное лицо Стёркина. Поэтому сейчас меня интересовал только один вопрос:- Капитан, надеюсь мотать срок, меня пошлют куда-нибудь в красноярский край?- Нет, зачем же. У нас есть для вас свободная камера с интеллигентным соседом.Стёркин махнул рукой на клетку обезьянника у него за спиной. За решеткой томилось лицо кавказской национальности, увидеть на этом лице признаки интеллигентности мог только андроид Стёркин. Заключенный заметил, что он находится в центре внимания и заголосил:- Я нэнавидэть кого нарушаэт закони! Я нэнавидэть! Клинус!- Пока! – попрощался капитан и захлопнул за мной решетку.- Тебе хана, - недобро и почему-то на чистом русском сказал мой товарищ по несчастью. Но исполнять свое обещание он не стал, а улыбнулся, лег на нары и заснул. Через полчаса появился Стёркин, ничего не говоря, он выпустил меня и так же молчаливо подвез на своем уазике до гостиницы.***Со времени злополучной поездки в Доброград прошло две недели, когда в мой кабинет курьер принес здоровенную, анонимную посылку. Врагов, которые для моего уничтожения могли бы прислать атомную бомбу «Малыш», у меня вроде не было, поэтому я без опасений отломал фанерную стенку. Лосиная морда грустно смотрела из ящика, а на роге была наколота бумажка с коротким посланием:«Через месяц нас посещает делегация губернатора, поэтому приглашаем Вас принять участие в очередной игре. Думаем, что Вам подойдет роль гламурного парикмахера-гомосексуалиста. С правилами мы надеемся Вы уже знакомы  »- Опять дурью маешься? А квартальный отчет уже на носу, - прогнусавил заглянувший в кабинет начальник отдела.- Мальчик, ты кто? – ответил я вопросом на вопрос, и глупо засмеялся.06.06.2006 01:10 - Кошакъ
|