История. Архив публикаций
 УБИЙСТВО НА СТРАШИЛКИНОЙ УЛИЦЕ – 2. САНДОВСКИЙ ПОТРОШИТЕЛЬ Предисловие. Многие мне говорили, что писать длинные тексты в БК – это то же самое, что зайти с Библией в распутный дом. Однако, либо я принципиален, либо моя интуиция излишне чувствительна – я пишу длинно, временами трудно, местами – непонятно. Конечно, тем, кто предпочитает читать, перепрыгивая через строчку, постоянно возвращаясь на страницу своего боя, чтобы посмотреть, не ответил ли ему противник – этот рассказ надоест за один абзац. Но я, как писатель, все-таки надеюсь, что среди тысячи людей найдется один, кто прислушается к моему голосу, раскроет ядро загадки, которое я ему вручил. Мой стиль и метод общения с читателем не терпят снисхождения. Вопрос здесь в одном. Поняв и приняв – ты скажешь мне свое мнение. Как истинного читателя. Как моего собеседника. Как моего друга и наставника. Г. Санд. 2005 г. «Кто-то когда-то вымолвил, что душа рождается чистой, и это искра божья. – Это есть истина, но только увы, - не для меня…». Из хроник Эрона Де Уашингтона «Из моих личных записок». 15 Августа 1912 г. Теперь я могу сказать с уверенностью, без толики сомнения, что эта история захлестнула меня, стоило только ненароком коснуться ее. Отныне и впредь я берусь рассказывать эту историю, предоставляя вам судить ее, ибо я, точно так же как и вы - совершенно случайный свидетель произошедшего, не сумевший ни внести своего вклада в дело, ни обуздать свое любопытство. Все началось с того недавнего осеннего дня, когда я переехал жить в г. Санд, выбрав для своего гнезда улицу Олд-Орриор. Может статься, вы подумаете, будто улица или выбранная мною квартира имели что-то неординарное или настораживающее? Уверяю вас, это вовсе не так – моя квартира есть одна из самых обыкновенных неприметных квартир, каких сотни, если не тысячи во всем нашем необъятном мире. Впрочем кто знает, что содержит в своих недрах, подобно нашему черепу, каждое из этих обиталищ? Иногда самое страшное, самое таинственное, загадочное, отчего трепещет любой здравый ум, может таиться перед самым вашим носом, о чем вы, конечно же, даже не догадываетесь. И лишь благодаря дюжине заурядных происшествий эта тайна немного приоткрывает себя, лишив тем самым вас спокойного трезвого сна, уничтожив в секунду созданную с особой щепетильностью вашу, казалось бы, непоколебимую идиллию. Собственно, со мной приключилось нечто такое, что практически свернуло на нет всю мою жизнь. Я не собираюсь долго и никчемно ходить вокруг да около, скажу лишь, что всего неделю назад, будучи мертвецки пьяным, я нечаянно обрушил старый готический поставец, откуда с грохотом высыпалась гора всевозможного мусора и том числе - изъеденный короедами ларец. Не предвкушая ничего занятного, я без труда вскрыл сгнивший замок и обнаружил под толстым слоем пыли выжелтевшую тетрадь. Это было началом всего. Теперь, если я вас не слишком утомил, предоставляю вам материал, который таился на пропитанных серой страницах, выжидая своего заветного часа невесть сколько времени. Запись № 3 …Я Эрон Строуберг[2], детектив города Санда, живу на улице Олд-Орриор… Я ищу его… боги знают, сколько времени… я надеюсь на успех… ибо взамен успеха наградой мне будет лишь смерть… …сколько это продолжается я не знаю… время играет злую шутку со мной. Вот уже час как за стеной раздается тихое посапывание миссис Врунгильды, а я до сих пор ломаю голову над этими страшными убийствами. Homoside – имеют четкий схожий почерк: все жертвы – молодые, свежие девушки, жительницы близлежащих округов и графств. Вполне может быть, что убийца живет намного ближе, чем можно предположить. Ах, Мефистофель! Поймать бы и спасти очередную жертву!.. Быть может, покуда я тут пишу – сидя в теплой комнате, улавливая потрескивания камина, - там, на холодной улице орудует хладнокровный зверь, нечеловеческое существо, без лица, и без души… Жители не без основания окрестили новоявленного сатану САНДОВСКИМ ПОТРОШИТЕЛЕМ, ибо этот зверь, не щадя, кромсает несчастную жертву подобно свиной тушке - без жалости и сострадания… Какое там сострадание! Он делает свою черную работу, ссылаясь на сладострастие дьявола и бессилие Бога… Его жертва – страдалица века, без дум и надежд… О, дайте мне силы поймать и уничтожить это зло, Боги, молю вас… …Запись № 4… …«найдена восьмая жертва Сандовского Потрошителя!» - вопит злополучная газета Daily Sand. Мне, увы, ничего не остается, как молча внимать ей - я бессилен что-то изменить. Я никто! И даже строчки подобно этой: «…надежда возлагается на известного по делу Jetkokos-a детектива г. Санд… - мастера Эрона…» не могут придать мне силы. Я есть никто! Пустое место, я Скрудж, я чревоугодник, пожирающий собственную жизнь и собственное будущее. Нет, так нельзя. Нужно собраться с мыслями, и прочувствовать это дело. Возьмем, к примеру, стиль убийцы – чем он отличается от других? Постараюсь данное обстоятельство поподробнее изложить по следующим пунктам: А. Убийца - мужчина, вероятно темной склонности, (хотя после истории с паладином Jetkokos-ом, я не исключаю возможность причастности представителя Белой половины); B. Убийца орудует весьма простым инструментом – это либо кинжал, либо, вполне вероятно - короткий готический меч(разрезы весьма расплывчаты, плюс из-за жары тела быстро входят в стадию первичного разложения, что усугубляет затрудняет исследование); С. Убийца страдает комплексом неполноценности личности, ибо зверство, с каким он потрошит невинных, практически - бессильных жертв, говорит о его намерении показаться выше, он получает удовольствие не столько от самого процесса убийства, сколько от сознания своей силы над беззащитной жертвой. Он умиляется страданием, смакует каждый момент, с особой щепетильностью, вероятно - с саркастичной чопорностью он насилует, унижает саму сущность своей жертвы; D. Убийца почти что наверняка орудует один. Его modus operandi не позволяет втиснуть в это дело второго человека. Если, конечно, смерть в данном случае не рассматривается как культовое жертвоприношение(я, все-таки, надеюсь, что это не так); E. Убийца смелеет. Каждая его новая жертва имеет следы более длительных надругательств. Первые девушки были умерщвлены практически сразу, с особой нервностью и лихорадочностью, теперь же он осмелел, и улица Страшилкина - полностью ЕГО улица; Вывод: если его не остановить, он дойдет до того, что будет убивать по два или даже три человека за ночь. Я устал. Как же я устал. Мне нужно поспать. Однозначно. …запись № 6. Кабак… Обед в кабаке «У трех паладинов». Я по привычке заказал жаркое и сандовские тарталетки, не преминув напомнить и про стаканчик чая со льдом. Пока снедь покоилась у меня перед глазами, я невольно оглядывал посетителей кабака. Небольшая продолговатая комната в три окна слева от меня имела восемь округленных столиков. За каждым сидели по двое, и утренняя беседа была в самом разгаре. Распивались напитки, уразумевались мысли, выкуривался не один десяток пахучих сигар. Я молча следил за каждым. Вот джентльмен небольшого роста, с тонко выбритыми усиками, в красном фраке, торопливо дохлебывает жидкий бульон из фаянсовой посуды. Его собеседник – господин, худой до такой степени, что кажется, будто его недавно выпустили из заточения где-нибудь в Девилсе, носит на голове «незаметную» сеточку для волос, такую, что я приметил без труда. Он наверняка страшный фат, в то же время рассеян и расхлябан до предела - я бы не удивился, если у него под вздутыми плечами забылась вешалка. За другим столиком, позади них угнездилась молодая пара. Дама с благородной осанкой, манерами разве что присущими Veron-е, шея и плечи оголены - они выражают женскую страсть и силу. Я безотчетно заметил ее пальцы - длинные и нервные, и это только больше украшает ее. Ручка с бесцветными ноготками нежно берет салфетку за правый угол и бережно, с должной ловкостью расстилает ее на коленях. В черные локоны погружен огромный эбеновый гребень. Должно быть, ее собеседник сражен этой женской магией. Да, так и есть. Я наблюдаю за нервным, болезненным хлыщом в чопорных эластичных очках, с глазами, которые сродни, наверное, бильярдным шарам. Шары выдают его намерения - не отстают от двух точек: от ее шикарного бюста и от ценника в меню. Вылизанные с щепетильностью башмаки, тем не менее, вряд ли способны скрыть следы изношенности. Наверняка, этот чистоплюй не раз заходил в ремонтную мастерскую потрепать последними кредитами. Напротив его башмаков покоились хрустальные туфельки, в которых от явного нетерпения мерно подергивались белоснежные ножки. Надо отдать должное ее выносливости - подняв глаза, я увидел ее крепко сжатые губы. Еще секунда – и мой взгляд зацепил бойкий толстяк в самом углу кабака. То был персонаж, какой встречается только в запыленных легендах. На груди у него красовалась вышивка: «Герою, спасшему город от Страшного Общего Врага». Я едва ли заметил, как улыбка расплылась по моему лицу. Огромные мясистые пальцы ходили над столом, бросая бесконечные тени на разного сорта еду. После того как тень уходила – не оказывалось и еды. Вот тень нависла над омлетом, мгновение - и пустая тарелка лоснится от жира. Тень пронеслась над жареным тунцом, затем поглотила двух рябчиков, пару-тройку комментаторских тефтелек, и финал этого был изумительным образом окрашен оглушительным рыганием. Среди столов бойко лавировала молодая официантка - Лиза. Вряд ли господь сохранил форму, из которой отлил эту девушку. Подобных ей я не встречал. Она, помимо того, что каждое утро обслуживала меня, являлась также моей соседкой по дому на улице Олд-Орриор. И не раз мне приходилось слышать одобрительные слова в ее адрес. Перед ее знакомыми и незнакомыми всегда стоял один вопрос: Кто же будет этот счастливчик?.. Не премину сказать, что года полтора назад, когда этот агнец впервые заискрился на нашей улице, миссис Врунгильда не отставала от меня ни на йоту, прося, даже требуя, чтобы я обратил внимание на эту «душечку». Возможно, она была права. - Мастер Эрон, такое бывает не каждое пятидесятилетие, поверьте мне, уж я пожила свое. Посмотрите, Боги! Какой стан! Как она держится! Вам просто необходима женская власть! - Миссис Врунгильда, мне хватает вашей власти, уж поверьте, хватает вдоволь. - Вы забываете, Мастер Эрон, что я не вечна. Я даже боюсь думать, что с вами будет, когда меня… - Миссис Врунгильда, прошу вас. Я вас очень прошу, прекратим это. - Как скажете, - с тяжелым вздохом соглашалась она. Однако на следующий день разговор возобновлялся с новой силой. Это была прелюдия долгой беседы, не имевшей логического завершения. Но в конечном итоге моя экономка сдалась, махнув рукой на меня. Хотя укор этот я продолжаю видеть в ее взгляде и по сей день. Нельзя сказать, почему я не согласился. Лиза действительно была женщиной удивительной красоты, ее чуткости мог позавидовать сам Юнг, а ее женская теплота и нежность имели силу, способную потушить любой разлад. Достаточно было немногих слов, сказанных ее нежным голосом, чтобы любой, даже самый бурный клиент в кабаке стал кротким, как купидон на вертеле. Я не раз с восхищением наблюдал за ее силой и проницательностью. Тогда в чем же проблема? - Доброе утро, Эрон. Лиза стояла у моего столика, игриво придерживая кончиками пальцев серебряный поднос с логотипом «Трех паладинов». - Доброе утро, Лиза. - Вы сегодня не дотронулись до еды и, - она увлажнила губы, - можно я буду с вами откровенна? Я улыбнулся: - Да конечно. - Вы меня беспокоите. В последнее время вы очень изменились, Эрон. Конечно, не мое дело спрашивать, да и правило официантки мне не позволяет, но я спрашиваю вас, как друга - с вами все хорошо? Действительно ли это так? Я не ответил. Я просто почувствовал, как внутри тела прошла сладкая истома, а нежный, подобный глади молока, голос каким-то странным образом погружал меня в покой. Лиза со всей серьезностью и волнением следила за мной. - Если не хотите отвечать, не нужно. Я понимаю. Но, Эрон, я вас прошу как друга, прекратите свою работу. Вы не замечаете, как она вас сжирает, слово хищник свою жертву. Хотя бы ненадолго остановитесь. Вам нужен отдых, нужен беспрекословно. Спасая других, вы губите себя. И придет день, когда вы будете сами не свой. Это просто мой маленький дружеский вам совет. Ее проницательность и искренность поражали. Я смог лишь молча уверительно кивнуть ей в ответ. Лиза, одарив меня теплой улыбкой, направилась к клиенту напротив окна, а меня захлестнули размышления. Да, я мог бы полюбить ее всей душой… мог… но проблема - во мне, и никак не иначе. Именно из боязни однажды стать другим, я не решусь никогда на этот шаг. Я никоим образом не подвергну ее опасности. И это вряд ли смогут понять миссис Врунгильда или сама Лиза. Я люблю ее и могу полюбить сильнее, но я не смогу защитить ее. Я вынужден держать дистанцию. Во благо ей самой. И это окончательно. Молча встав, и вытерев сухой рот салфеткой, я неприметно покинул кабак. Запись 13. Вечер бычьей головы. Бычья голова давно томила меня. Я никак не мог взять в толк, почему же именно она, и почему именно я? Почему из всех сорока трех членов Сандовского клуба энтузиастов голова выбрала меня? В этом есть что-то дьявольское, что-то неправильное и пугающее. Голова с надписью: “Made in Sand city”. Весьма престранно видеть, как сквозь густоту толпы - этих убогих слизняков в черных смольных костюмах и с выставленными напоказ убожествами каменного века, бычья голова, молча и холодно, смотрит на меня. Чего она хочет? Эта голова, которая висит над камином главного мантапа, не дает мне никаких ответов, абсолютно никаких. На этот счет у нее лишь один ответ – сухой молчаливый взгляд, полный злобного укора. В чем же она меня обвиняет? В чем эта чертова голова может меня обвинять? Почему она заставляет меня ненавидеть себя самого. С какой стати этот кусок облезлой обветшалой нелепости должен насмехаться надо мной? Я ведь ничего негативного не сделал. Я ведь просто устал, устал до смерти, вот и все. И моя усталость не должна сказываться на окружающих меня людях, особенно тех, кто дороги мне - миссис Врунгильда, и, возможно, Лиза… А тяжесть мыслей моих обусловлена появлением этого нового зверя, этого душегуба, который шныряет по темным улицам в поисках своей ни в чем не повинной жертвы. Оно жаждет услады, жаждет теплоты крови, звук останавливающегося чужого сердца заставляет биться его собственное все сильней… Он жаждет быть плохим… жаждет убивать еще и еще… жаждет… да! И вот я сижу там, где не должен сидеть, делаю то, что не должен делать. Пью, опустошаю одну бутыль за другой, без всякого на то влияния и причины… Я и сам не заметил, как на моем столике уже нагромоздились стеклянные, глиняные бутыли разных размеров, с расплывающимися этикетками… - Снимаешь стресс, старина? Я поднял глаза и увидел маркиза Лешбуртенса – кичливого крепыша с манерами общипанного кутилы, редкого представителя человеческой похоти, стоящего на двух ногах. В любое другое время этот долговязый фат вызвал бы бурю злости в моей душе, однако сейчас я был рад ему, ибо он вывел меня из нелепого состояния. - Добрый вечер, Лешбуртенс, - проговорил я, стараясь выдавить дружескую улыбку, словно зубную пасту из тюбика. - А брось, Эрон, - он бесцеремонно плюхнулся за мой столик и развернул свой блокнотик из паладинской кожи. – К чему все эти бульканья? Я не из тех, кто кушает с золотой тарелки, ты знаешь… Да и предпочтения мои требуют иных этических взглядов, а это, - он сдернул с шеи белый шарфик, - это всего лишь прелюдия, прелюдия для изысканного вечера. - Опять взялся за старое? Лешбуртенс ехидно заерзал на месте. - Из всех присутствующих здесь милых особ, я остановился на троих. Сейчас я тебе продемонстрирую вычислительный метод Маркиза Лешбуртенса из пригорода Кэпитал, графства Генералыча. Прежде чем я успел что-либо сказать, он негромко начал: - Итак, первая особа, которую я приметил сегодня тут среди сборища старых крысоедок это, конечно же, баронесса Эмили Лостерфильд. Дама весьма приятной внешности, с двумя озорными косичками, любительница щекотки на щиколотке, обладательница неимоверно прекрасного голоска. Уммм… Я не без интереса наблюдал за ним, легкая улыбка кривилась на моем лице. - Уммм… я бы хотел услыхать этот голосок сегодня около своего ушка, - Лешбуртенс закрыл глаза и отдался своим фантазиям, вместе с тем его красный, как кровь, язычок выглядывал меж губами. – Но, - он открыл глаза и направил взгляд на меня, - этому не бывать. Во-первых, эта милая дама слишком набожна, и единственное на что я могу рассчитывать, так это на стандартную любовь, а я со стандартами не имею ничего общего. Во-вторых, баронесса Эмили Лостерфильд на четвертом месяце беременности, в-третьих – у нее простуда, и в-четвертых – она сегодня надушилась Девильоном, а я терпеть не могу этот parfumerie… Соответственно, эта милая дама вычеркивается из нашей жизни. Лешбуртенс галантно вычеркнул имя баронессы из блокнота. - Далее. Имеем графиню Сананскую и маркизу Де Фаню. Тут дело заходит в своего рода тупик, дорогой ты мой Эр, ибо обе эти куколки подходят по всем параметрам. Обе - обладательницы безупречного тела, обе - из ряда озорных девок, обе питают слабость к парам алкоголя и обе, как две яростные кошки, не удовлетворены своими беспристрастными мужьями. Ко всему прочему… Он нагнулся ко мне. - …обе не надели нижнего белья… Он деловито вернулся к блокноту. - Из вышеописанного следует, что, исключая кое-какие мелочи, плюс - минус пять, разделим на три, добавим двадцать восемь и отнимем шестнадцать. О! – Мои подсчеты говорят, что у меня 35-ипроцентная вероятность, что я смогу завлечь обеих к себе под одеяло. А если прибавим еще мое везение с утра, то проценты приравниваются к 25-и, а то и - к 20-и. Вот так-то, дорогой Эр. И знаешь ли, что тут самое главное? Я промолчал. - Вовремя уйти. Хехе… Нет ничего более удручающего, чем получить после бурной ночки удар дубиной по голове со стороны обезумевшего от досады и злости обманутого супруга. - Ты слышал про теорию бумеранга? – сказал я. - Конечно, если ты думаешь, что я не жду неприятностей, ты круто ошибаешься. Я их жду. Даже молюсь богам о них. Какая ж эта жизнь, коли в ней нет неприятностей, дорогой друг? А теперь, как я уже сказал, главное - вовремя уйти. Лешбуртенс встал со своего места, но остановился. - Да и тебе не помешает такая вот ночка, старик, ты совсем выцвел. Брось ты свою мишуру и завлеки кого-нибудь к себе под живот, парень. Адиос, Варламос… Лешбуртенс, кривляясь, скользнул к двери и вскоре растворился в толпе. Взгляд мой по-прежнему оставался на пустом месте, где он недавно сидел. Я просто не хотел вернуться к бычьей голове. Не хотел увидеть взгляд, который так и ждал меня. Хотя я не видел этого взгляда, явственно слышал голос у себя в голове. И голос продолжал смотреть. А взгляд продолжал говорить со мной. Вечер бычьей головы. - Вечер бычьей головы, повторял я сам себе… черт возьми, что со мной?.. Далее, уважаемые читатели, я должен признать, что в дневнике не хватает двух страниц. Они были кем-то, возможно, самим автором дневника, удалены. Даже не просто удалены, а вырваны с корнем. Еще одна странность: после этого места почерк мистера Эрона претерпел некие изменения. Быть откровенным и сказать, что это другой почерк, я не осмелюсь, ибо почерк тот же. Однако есть в нем что-то иное, что-то неуловимо новое. Словно в модерато вдруг врывается аллегро. И даже сами мысли, сам ход логического завершения, стал другим. Такое обстоятельство дел, признаюсь, застало меня врасплох, когда я впервые читал эту рукопись. Запись № 26. Сандовский Морг. Прошло вот уже больше двенадцати часов, с тех пор, как было обнаружено тело Лизы. Это был слишком тяжкий удар для меня. Слишком… Лиза – та самая маленькая Лиза, которую я всеми фибрами своей гнилой души старался уберечь от зла. И вот зло, осужденное быть обузданным мной, нашло ее холодной темной ночью, нашло и погубило мое сокровище. И единственный виновник того, что теперь эта непорочная девочка покоится в стенах городского морга, с растерзанным горлом - никто иной, как я. Я не остановил то, что мог остановить. Я не спас ее от лап смерти. Я не помешал этому чудовищу наполнить свое чрево теплой невинной кровью. Я не вонзил свой клинок в око зверя. Я дал ей погибнуть! И теперь это дело – дело чести. И даже мой странный недуг, появившийся так внезапно, не остановит меня. Убийца, кто бы он ни был, будет отправлен в ту самую бездну, откуда он дерзнул вылезти. Как ни странно, сыскное агентство лейтенанта San-PK согласилось всячески мне помогать. Сегодня, чуть позже, я направлюсь в центральный морг Санда, где буду присутствовать при вскрытии. Судебная аутопсия во многом может способствовать продвижению в этом деле. И удача сопутствует неудаче. Больше ошибок не будет. О, Лиза… Я скрыл от Миссис Врунгильды страшную весть. Позволю ей спать без лишних тревожных дум этой ночью, хотя слухи распространяются также быстро, как стая прожорливой саранчи. И рано или поздно, она будет вынуждена выдержать это испытание. Лиза… что же я сделал… как же я оказался бессилен уберечь тебя?.. Час дня. Я приближался к зданию морга, и в голове монотонно отдавалось шлепанье моих туфель. В самой голове, внутри черепа моего, я слышал собственное дыхание. Тяжелое и хриплое. Словно раздувают и сдувают заржавевший воздушный шарик. Около входа в урочный час ко мне подошел сам San-PK, и вместе с ним - несколько молодых юношей, видимо совсем недавно получивших заветный крест. - Привет, старый друг, - сказал я ему. Он молча кивнул мне в ответ. - Все еще занят поиском? Не пора ли тебе уже поймать его? – проворчал он, глядя куда-то в сторону. Я ответил не сразу. - Пора… - Вот и я говорю, что пора. Мне только не хватало, чтобы тут в городе началась паника из-за какого-то ньюба. Нужно поймать этого мерзавца, затолкать поглубже в пасть Башне Смерти, и пусть он там поиздевается над мышами, а не мочит направо и налево всяких там девок. - Она очень много для меня значила, - выговорил я и сразу пожалел об этом. Сан в упор глянул на меня и вздохнул. - Тем более. Ладно, пошли. Он сделал головой знак, и два молодых юнца юркнули в дверь. За ними вошел и San-PK. Я посмотрел на небо. Где-то там далеко, среди серых туч, светился маленький лоскут просвета, откуда длинный золотисто-белый луч падал на городской фонтан. Вода извивалась под этим лучиком, словно играла с ним. А вокруг, в воздухе, резвились бесчисленные маленькие капельки, соединяясь в истоки радуги. Но прошла секунда – просвет скрылся, и фонтан снова погрузился в свое неприметное серое состояние. Я толкнул двери и вошел пустоту. - И так, начнем. Женщина с упругими скулами под смуглой кожей склонилась над журналом, усердно записывая данные полицейского отчета. Я успел выхватить ее имя на белой карточке. «Кошелка». «Знакомое имя», - пронеслось в голове. И, все-таки, бычья голова… Лиза, Мисс Врунгильда... какого дьявола, зачем? Зачем это все нужно? Ведь убийца будет все равно резать налево и направо… зачем? Зачем? Бычья голова была права - старый дурак… Она укоряла не за то, что ты плохо искал, а за то, что ты искал… - Отойдите, пожалуйста, сэр. Меня толкнули в сторону от дверей. И вот, с мягким скрипом выплыла каталка с белым грузом на ней. Ее толкал санитар в стерильной маске. Из-под шапки глядели безразличные голубые глаза. Я с некоторым странным чувством заметил красные точки, пропитавшие белую ткань насквозь. С противоположной стороны этого продолговатого стола высунулись бледные бескровные ножки. - Переложите ее, - скомандовала Кошелка. – Осторожнее с головой, она не прочно держится. «Непрочно держится» - словно эхо прозвучало у меня в ушах. Вокруг белой простыни засуетились, и вот, наконец, ее переложили на стол препарирования. Прозектор оглядела присутствующих испытующим взглядом. - Господа, - послышался ее приглушенный маской голос, - я, конечно, понимаю, ваше желание поучаствовать в этом, так скажем, поддержать меня, но если вы не уверены, то лучше покиньте комнату. Помните - результаты я вам, все равно, выдам через несколько часов и в подробнейшей форме. Так что, вас тут никто не держит. Никто не шелохнулся. - Приступайте, - безразлично, казалось бы, проговорил San-PK после недолгой паузы. - Как знаете… Прозектор Кошелка взялась кончиками пальцев за край простыни и стянула ее прочь. Хотя тишина стояла каменная, и только холодильники продолжали мерно жужжать, атмосфера в комнате сразу изменилась. Боже, Лиза!.. как же она была прекрасна! Свет флуоресцентных ламп блистал на каждом уголке ее обнаженного белого, как мрамор, тела. Казалось, пред нами лежала скульптура богини. И члены ее тела напоминали лакированные части изваяния. - Как это отвратительно… Один из юнцов, шатаясь, выскочил из комнаты, чтобы опорожнить свой желудок. Кошелка с укором взглянула на San-PK, но тот даже виду не подал, что заметил ее. На шее Лизы чернела широкая рана, почти от уха до уха. Во мраке раны, в глубине, белела кость. - Итак. Время: тринадцать часов сорок одна минута. Пол: женский. Возраст: двадцать-двадцать два года. Длина тела: 168 сантиметров. Питание, на глаз, удовлетворительное. Общий цвет кожных покровов: бледно-серый. Загрязнения кожи: рана около шеи содержит частицы желтого песка, в ноздрях также замечен песок. Тело на ощупь холодное. Она повернулась к нам спиной, шурша чем-то. Я заметил, как она достала стеклянную трубку. Возможно термометр. Да, так оно и есть. Довольно грубо она ввела его внутрь тела, затем продолжила осмотр. - Трупные пятна наблюдаются на спине, поближе к левому боку, распространение - разлитое. Она ткнула пальцем в тело и, немного погодя, убрала руку. - Исчезновение трупного пятна характеризуются побледнением, из чего следует, что смерть наступила более двадцати часов назад. Ригор мортис наблюдается по всему телу. Особенно - жевательная мускулатура и шейные мышцы. Хотя такое может быть из-за травмы. Рот широко открыт, что обусловлено травмой. Глаза полуоткрыты, кровоизлияние наблюдается в левом глазу, на левой стороне. Роговица тоже повреждена. Возможно, от удара по лицу. Нос физически выглядит целым, однако хрящи смещены, и сопровождаются сильным шумом, отчего следует, что нос сломан. Я продолжал следить за словами и действиями прозектора. И вместе с тем ощущал непонятное возбуждение. Вдруг откуда ни возьмись, раздались звуки ночного дождя. И, хотя голова моя начала неистово раскалываться, я с особой ясностью видел, ощущал удар. «Нос сломан…». Это – что? Я по-прежнему не могу объяснить, что со мной происходило, пока я стоял там, в морге. Однако продолжу записывать. - …причина тому - сильный удар, кулаком по лицу. Удар пришелся с левой стороны, так как хрящи смещены в правую сторону. – Она подняла взгляд на меня и перевела на San-PK. - Это уже по вашей части, господа. Учтите. - Вы хотите сказать, что… - Вопросы потом, - перебила San-PK Кошелка и продолжила осмотр. – Зубы целы. Язык напряжен и больше обычного выпячен вперед, из-за травмы горла. Уши у трупа целы, цвет характерен - бледно-серый. Шея… Да, теперь шея. – Кошелка покачала головой и вздохнула: - Горло разрезано тремя движениями слева направо. Первый разрез – поверхностный, проходит от левого края почти до центра, углубляясь приблизительно дюйма на полтора. Длина разреза около трех дюймов. Второй разрез относительно первого немного ниже. Глубинный разрез, опоясывает все горло. От семи до девяти дюймов длины. Глубина доходит до кости. Удар нанесен слева направо. Очень сильный, господа, такой сильный, что повреждена даже кость. Этот парень нанес душевный удар, приложив в нее всю свою злость. Третий разрез более умеренный по силе, но шире. Нанесен справа - налево, пересекает второй разрез в центре горла, глубина не константна, из чего следует что, убийца владеет уверенней левой рукой, нежели правой. Она подняла снова взгляд на нас. - Ищите левшу. Сломанный нос, разрезы. Этот человек определенно левша. San-PK вновь хотел что-то спросить, но промолчал. - Форма грудной клетки коническая. Ребра на ощупь целы. Симметрия в норме. Верхние и нижние конечности целостны. Левая рука расслаблена больше, чем правая. Правая рука сохранила состояние крайней напряженности. Пальцы собраны. Видимо, этой рукой жертва защищалась от нападавшего до последнего. Кровоизлияния на бедрах, многочисленные ссадины на копчике, крестец и ягодицы также имеют повреждения. Наружный осмотр завершен. Перехожу к внутреннему. Кошелка подкатила к столу металлический стеллаж с инструментами. Помню, как зло сверкнули они при свете белых ламп. Словно издеваясь надо мной. Что, недостаточно резали твою девушку? Ничего, сейчас мы это поправим, сейчас мы раскроем ее, как арбуз. Ты любишь арбуз, Эрон? - Я терпеть не могу арбуз, - вслух сказал я. - Что? - San-PK повернулся ко мне. Кошелка тоже на мгновение застыла, глядя на меня. Я даже не помню сейчас, что я тогда ответил. Помню только слова - отдельные и страшные для меня… словно куски паззла, куски жизни, которые один за другим оставляют меня. «Делаю перикардиальный разрез»… «органы целы»… «сердце»… «пила джигли»… «арбуз, Эрон… просто, как арбуз»… «кишечник в норме»… «сердце тела, вес… бычья голова… грамм»… «просто маленький дружеский совет вам от меня - от Лизы, мистер Эрон»… «когда меня не станет, мастер Эрон»… «желудок»… «бычья голова»… «вычислительный способ Маркиза Лешбуртенса»… «желудок – погодите, что это??!»… Я почти что терял сознание, а мысли неслись и неслись, пробегали целые куски, острые, как стекло. - Какого черта - что это такое? Вы можете объяснить мне? Эрон, что ты там прилип, поди сюда… Я, дрожа, подошел к San-PK и к Кошелке, не отрывая взгляда от черной обветшалой материи в их руках. - Мы нашли это в желудке… - Это одежда, черт меня дери! Она перед смертью зубами оторвала у убийцы лоскут и проглотила его… Запись № 27. ………… Лоскут, обнаруженный в желудке Лизы, теперь сыграет немаловажную роль в распутывании этого проклятого дела. Мне нужно поскорее завершить его, ибо со мной что-то неладно. Моя хворь все более дает о себе знать. Сегодня утром я обнаружил, что всю ночь проспал на антресолях под открытым небом. Что это такое? Миссис Врунгильда утверждала, что слышала разговор у меня в кабинете. Думаю, ей почудилось. Ибо вот уже больше двух месяцев я не принимаю никого. Возможно еще, что я разговариваю во время сна. Такое бывало и раньше. Страшно подумать, как напряжены мои нервы. Ведь прошло уже три дня и три ночи с момента обнаружения этого лоскута, а убийца по-прежнему на свободе. Я ни на йоту не подошел ближе к нему. Мой мозг раскален до предела, как груда углей. Я даже ощущаю, как наливаются кровью мои уши. Но - увы, никакого намека, ни шепота в тиши. Лоскут этот теперь лежит около моего дневника, я попеременно поглядываю то в тетрадь, то на него. Но эта улика молчит. Она делает только одно - напоминает мне о ней. Она терзает меня. Я не могу, не могу более видеть ее… не могу выносить… это все… моя голова… Запись № 28. Миссис Врунгильда. Опять… еще одна. Я пролежал в постели целый день, так как, проснувшись утром, не почувствовал себя отдохнувшим - ноги болели, а спина моя тяжко саднила. Но ближе к полудню послышался сухой и настойчивый стук в дверь. Я сразу понял в чем дело. И беда, явившись однажды к тебе в дом, более не покинет его. Это был посыльный от самого San-PK. Он передал мне скомканный конверт, внутри которого я обнаружил письмо с торопливо выведенными буквами. «Эрон, я не знаю, чем ты занят. Не знаю, ищешь ли ты этого мерзавца, или пишешь романы, но знай, что такая твоя работа и твой темп, которого ты придерживаешься, уже вывели меня из себя. И это даже мягко сказано. Чтобы ты был тут, на углу Страшилкиной, немедленно! Посыльный проводит тебя. И готовься - у нас тут еще одна девушка. Лейтенант. San-PK.». Еще одна жертва. Еще… еще… я должен что-то сделать. Просто должен. - Куда вы, мастер Эрон? – встревоженно спросила Миссис Врунгильда, увидев, как я натягиваю свой серый плащ. - Мне необходимо выйти, Миссис Врунгильда. - Но, мастер Эрон, вам нездоровится. Вы не видите, что ему нехорошо, молодой человек, вы не видите, что он хворает? – последние слова были направлены в адрес посыльного. - Оставьте, Миссис Врунгильда. - Но так просто нельзя. Нужно же знать предел. Во всем есть грань, мастер Эрон. Вы посмотрите на свое лицо - оно белее, чем мрамор. Вы еле стоите на ногах. - Довольно, - закричал я. – Довольно, я не намерен это выслушивать, это просто чепуха - то, что вы говорите! Мне надоело, что мной все командуют, и с этого момента я прошу больше не сметь вмешиваться в мои дела, Миссис Врунгильда. Или клянусь богом я… Сквозь ярость я, все же, не смог не заметить, как лицо моей экономки вытянулось, побелело. Глаза ее, полные слез изумления, смотрели на меня в упор. Но в тот момент ярость полностью завладела мной, и грубо толкнув дверь, я вышел, заставив проводившего меня посыльного лишь следовать за мной. Страшилкина улица была сплошь запружена людьми. Среди них выделялись репортеры местных газетенок, радиовещатели с журавлями на плечах. Вспыхивали фотоаппараты. В воздухе пахло алюминиевым порошком. Дымок окутывал угол дома, где, как я успел заметить, в ярости метался взад-вперед San-PK. - Да уберите эти резиновые шеи, черт возьми! Тут вам не шоу уродов, тут в конце концов, совершили убийство. Уберите их, пока я всех не отправил за решетку, - неистово орал он. - Господа, джентльмены, двигайтесь… двигайтесь… шевелите задницей! Но все проходило впустую. Десяток паладинов не могли разогнать возбужденную толпу, которая, подобно стервятникам, рвалась к распростертому телу на тротуаре. Продолжали бушевать вспышки фотоаппаратов. Мы двинулись было через толпу, как в мою грудь впилась крепкая рука. - Сюда нельзя. Поворачивайте обратно, - паладин в шлеме был настроен решительно. - Все в порядке, я - Эрон Строуберг. Я работаю над этим делом. - Эр? Паладин двумя руками обхватил свой шлем и снял с головы. - Верона… - Господи, Эр, что с тобой? Ты сам на себя не похож. Ты выглядишь хуже, чем тот мертвец там, под покрывалом. Я тебя не узнала. - Не спрашивай, девочка. Просто проводи меня к San-у. Она молча кивнула и сделала знак другому паладину. Тот утвердительно моргнул. Вскоре через образовавшуюся в толпе трещину я добрался до San-PK, который, едва завидев меня, злобно проскрипел зубами. - Опять, этот гад сделал свое. Какого черта он все еще гуляет в Санде? Ты же тут сыщик, мать твою, это твоя гребаная работа, так делай свою работу, а не распускай сопли вдоль и поперек! В эту секунду послышались громкие крики, бренчание разбитого стекла и топот ног. Репортеры, каким-то образом улучив момент, прорвались сквозь оцепление. За ними уже бежали паладины. Меня и San-a просто окатила волна вспышек. Началась толкотня. Кое-кто уже лежал на земле, стараясь сделать удачный снимок хотя бы с нижнего ракурса. Паладины затерялись в толпе, тщетно стараясь вытолкать журналюг подальше. San-PK принужденно стоял, не шелохнувшись. Я заметил, как дрожат от злости его руки. Сквозь неописуемый гам, вылетали редко различимые вопросы: - Скажите, лейтенант, у вас есть уже подозреваемые? - Каковы ваши дальнейшие планы? - Будете применять силу? - Усилите ночной патруль? - Вы не думали, что убийца, возможно, орудует не один? - Как насчет остальных жертв? Вскрытие дало какие-то результаты, или вы по-прежнему уповаете на удачу? Последний вопрос видимо вывел из себя San-PK. Он в ярости подскочил к репортеру и заорал ему в ухо, крепко схватив за шиворот. - Да, убийца орудует не один, и я знаю, кто есть его пособник в этой бойне. Это вы! Никто иной! – Он отпустил его и обратился ко всем. – Да, вы - его пособники, вы все! Потому что из-за таких прихлебателей, как вы, мы не имеем ни единого шанса на тихую, неприметную работу. Вы норовите орать на каждом углу обо всех наших планах, давая все козыри в руки настоящему убийце. А теперь убирайтесь прочь отсюда, шакалы. Эй, уберите их, или я клянусь, что отправлю каждого под замок до конца его никчемной ньюбовской жизни. Последние слова San произнес особенно громко. И это подействовало. Хотя ряды продолжали сопротивляться паладинам, тем не менее, мало-помалу отходили. Я, воспользовавшись удобным моментом, шагнул к трупу. Опять та же картина: широко расставленные руки, запрокинутая голова, страшный разрез шеи. Кровь залила платье, так обильно, что подпояска оставалась все еще влажной. Под ногтями я заметил куски кожи. Зрачки несчастной были направлены вверх, обнажая белые глазные яблоки. Испуская дух, она видимо смотрела на море. Черное ночное море, позади ее головы… - Какие мысли? – San присел рядом со мной. - Он напал внезапно. Удар был сильным и на редкость удачным. Он пришелся на ее голосовые связки. Девушка даже не успела крикнуть. Обилие крови на платье показывает, что удар был нанесен в то время, когда она стояла, в ином случае кровь сгустилась бы около головы. Возможно, во время агонии, она нечаянно оцарапала убийцу. Однако, что это именно за ткань, покажет анализ подногтевой кожи. Сценарий прост: он напал внезапно из-за угла дома. Мощный удар – и девушка, даже не успев крикнуть, была обречена на неминуемую смерть. - Которая наступила..? - …которая наступила около двух-трех часов назад. San глубоко вздохнул и утомленно провел рукой по лицу. - Эр, ты понимаешь, что так больше нельзя. Этими убийствами уже заинтересовались в столице. Еще один труп в сквере, и город Санд займет первое место в списке самых опасных городов. Этого я уж не могу позволить. Я ничего не ответил и встал, намереваясь уйти. - Эй. Я повернулся к нему. - Ты отвратительно выглядишь. - Спасибо, друг. Вечереет. И вот я снова сижу один в кабинете. Поднос с ужином остался нетронутым. Я помню, как тепло меня встретила сегодня Миссис Врунгильда. После всего, что я сделал. Как нелепо вышло. Как все странно. Я попробовал поработать с Modus operandi, но вся разработанная мною выше теория просто рассыпается, подобно карточному домику. Все, кроме одного – убийца осмелел. Он стал профессионалом. Теперь – это его город. Я встал и прошелся по комнате, когда вдруг мой взгляд зацепил большое зеркало напротив камина. Были правы те, кто называл меня мертвецом. Я выглядел отвратительно. Лицо белее мела, белее самого яркого лунного света. Глаза – как куски глины, глубоко запали внутрь. Рот полуоткрыт. Чувство вины – страшная кара. И я виноват. Я виноват в смерти Лизы, в страданиях невинных людей. - Как я мог? - вырвалось у меня. - Да, ты способен на большее… Я посмотрел на свое отражение в зеркале. - О чем ты говоришь? - Я говорю о твоих силах, которые ты уже давно держишь под крепким замком. Но ослаб ты, и замок тоже не в силах сдержать их. - Я всегда сдерживал их. Всегда. - «Всегда» - понятие весьма расплывчатое, как и личность. Ты так не думаешь? - Я… ВСЕГДА… - Я всегда… Как все поэтично! Не говори «всегда», Эрон. Ты всегда находил убийцу. Чуял его за милю. Так в чем же сейчас дело? - Я… я не знаю… что-то не так… - Ах, ты не знаешь… Хочешь, открою тайну? Страшную маленькую тайну… - Нет, лучше молчи. Мне хватает тайн. - Еще одна не помешает. Я хочу, чтобы ты знал, что ты мог бы спасти и Лизу, спасти также эту девушку, которая утром валялась там, приоткрыв ножки… и, конечно же, у тебя была бы возможность спасти Миссис Врунгильду… - Что? - Ты же не хочешь знать! Нет, я пожалуй пойду, раз ты не хочешь… - Что ты сказал? Не может быть… невозможно!.. Я бросился вон из кабинета, бросился во тьму. Сердце молча повторяло мне вслед – убийца… убийца… - Миссис Врунгильда! Ответ был ясен, и он успокоил меня. Ответом было тихое чмокание свежей крови, стекавшей с лестницы вниз. Распростертое на самом верху тело Миссис Врунгильды все еще трепетало в тиши. Я помню, как поднялся на одну ступень, осторожно, чтобы не попасть ненароком в лужу, затем вернулся в кабинет и налил себе бренди. Вот я сижу, пишу. Пишу, хотя это все так странно. Каким образом убийца вошел ко мне в дом? Мотив ясен - он хочет, чтобы я страдал, он жаждет мести за то, что я сижу у него на хвосте. Это было предупреждением. Но факт страшен, и это - реальность… Миссис Врунгильда мертва… Запись номер… (большая чернильная клякса в форме головы и длинного носа – прим. публикатора дневника.) Я… Все теперь ясно. Все теперь… бычья голова… Лиза… Врунгильда… и лоскут лоскут… проклятый лоскут… саднящая спина… будущее, которого нет… Я… я кажется пил, молча пил. Часы пробили час, два, три… За окном хохотал гром, в стекла барабанил дождь. И тут в тишине кабинета я услыхал шаги. Тяжелые и, одновременно, тихие. Обычно так ходила по дому Миссис Врунгильда. НО ОНА МЕРТВА. Она больше никогда не приготовит ужин, не пожелает удачи… не принесет мне коробочку моих сигар… Она скоро будет холодной и строгой, как и Лиза… да Лиза… И свет, белый ровный свет будет отражать ее добрые черты лица… Шаги приближались к моей двери, когда я услышал снова его голос. - Как вечер, Эрон? Не удался? Ничего, не переживай, такое со всеми бывает. - Это ты - убийца, не так ли? Ты убил их всех. Ты теперь пришел за мной! Ты не успокоишься, пока не прирежешь меня, за то, что я следил за тобой. - Не будем торопиться, - раздалось из-за дверей. – Я никогда не любил спешку, точно так же, как и ты. - Как и я? Как ты смеешь сравнивать нас? Ты, чудовище, откуда ты взялся? Кто ты такой? - Кто я такой? - повторил голос за дверью. - Ты обижаешь меня. Иногда ты способен обижать так глубоко. Очень глубоко. Ты говоришь слова, а они словно иглы впиваются в душу. - Что ты несешь? - Неужели ты уже позабыл, как обошелся с Миссис Врунгильдой сегодня утром? Или как ты эгоистично повел себя с этой девушкой - Лизой?.. Я думал, память у детективов должна быть ясной, как улыбка ребенка. - Ты лжешь! Ты… твои слова - это сплошная ложь… - Ложь… Правда… А где смысл? Бог с тобой, детектив, уж я-то не способен на ложь. Я не могу этого сделать, даже если сам захочу. Захочу страстно. В отличие от тебя. - Ты лжец, - заорал я. - Кто ты такой? Выйди сюда. Открой эти двери и выйди сюда! - Боюсь - это невозможно. Но на твой вопрос лучше тебя никто не ответит. - Ты просто лукавый бес! - Ты меня правильно слышал, детектив. Ты знаешь меня. Знаешь очень хорошо. Даже лучше, чем ты сам думаешь! - Господи, о чем ты говоришь?.. Я не понимаю тебя… - Моим появлением я обязан одному человеку. Весьма специфическому человеку. И этот человек есть никто иной как ты – Эрон. - Лжец… лжец… - прошептал я… Да ты ненормальный! За дверью раздался разочарованный вздох. - Так и быть. Я тебе расскажу о себе. Но при одном условии. Ты должен выполнять то, что я тебе буду говорить сейчас. Иначе мой рассказ не будет иметь смысла. Я промолчал. Крепче сжал стакан с виски. Смутное чувство, словно старая тупая боль от многолетнего недуга возвращается и начинает сжимать пальцами твое тело. - Так да или нет? – послышалось за дверью. - Да… - Прекрасно. Для начала я хочу, чтобы ты достал из своего ящика стола лоскут. Да, именно тот самый – из желудка Лизы, который ты так старательно припрятал. Я выполнил его поручение – лоскут покоился на моей ладони. Я ждал… - Я хочу теперь, чтобы ты снял свою рубашку и подошел к вешалке. Повесь рубашку рядом со своим плащом. - Ты безумец! Ты понимаешь, что ты говоришь?.. Ты настоящий безумец! - Мы все безумцы. Покажи мне хотя бы одного здравого человека. А теперь выполняй. - Я сделал, то, что ты хотел. - Хорошо, теперь посмотри в зеркало. Но, предупреждаю тебя детектив, - голос исторгал странное сожаление и грусть, - это будет нелегко. - Замолчи. Твои игры меня утомили. Ты полностью лишен рассудка. Ты сумасшедший. Ты сделал меня сумасшедшим… Я замер на месте. Стоял, не шелохнувшись, ясно слыша дыхание за дверью. По лицу медленно проползла капля соленого пота. Ниже и ниже… Там, в тусклом свете лампы, светилось зеркало. Стекло отражало меня во весь рост. И тогда я заметил то, что никогда бы не смог сопоставить со здравием. Я заметил глубокие следы царапин на своем плече. Чуть повернулся – царапины уходили дальше – обхватывали спину… и, словно из небытия, я услышал собственные слова, которые говорил San-PK сегодня утром… Возможно во время агонии, она нечаянно оцарапала убийцу… - Этого не может быть… За дверью послышался короткий вздох. - Может, дорогой друг… может, ведь убийца перед тобой. - Ты лжееешь…! – заорал я, схватившись за голову. - Думаешь? – мягко прозвучал голос. И в секунду после этого, я вдруг заметил в зеркале отражение эбеновой вешалки. Взгляд выловил мой серый поношенный плащ. В руке ожил лоскут, который нашли в желудке Лизы… Нет, господи… нет… умоляю тебя… только не это… только не это… Я не мог не заметить что ворот моего плаща разорван полукругом. Разорван, словно его ОТКУСИЛИ зубами. - Теперь ты понял? – послышался голос. - Мы не просто похожи, детектив. Мы – едины. Едины… Вся моя жизнь, вся моя деятельность, направленная против зла, вся моя борьба… против человеческого безумия - все оказалось шарадой… Страшной игрой. Я был одним из представителей этого зла, возможно, самым страшным из них. Я был убийцей… И все это время я охотился сам за собой… Убийца гнездился внутри меня… Я… был… мертв… Заголовок газеты на столе теперь обнажал правду пред моими глазами – «Найден Сандовский Потрошитель. Это Эрон Строуберг, главный детектив города»… Но я был невиновен… я не убивал… я старался защитить… их всех… - Знаешь, иногда ты так прекрасен. Особенно твои мысли. Самые глубокие мысли. Ведь благодаря им, я стал тем, кем стал, дорогой друг. Ты породил меня. И ты показал мне мир, огромный и безграничный, ты подарил мне жизнь… - Замолчи, умоляю, - еле слышно прошептал я сквозь слезы. Я плакал, как младенец… плакал как… невинный виновник… - Зачем? Теперь ты знаешь правду. Остается только одно. Дать мне свободу. Я слишком долго жил внутри тебя, и теперь ты сам понял, что проиграл. Дай мне свободу, я смогу спасти и тебя и меня. Потому что ОНИ скоро будут здесь. Освободи меня! - Никогда!!! - я замахнулся бутылью и швырнул его в сторону двери. Бутыль раскололась на части, и тусклое дерево заблестело стекавшими струйками. - Ты проиграешь все… - Уйди, уйди из моей жизни… верни мне все то, что было… уйди… - заорал я и до треска сжал зубы. - Уйти? – за дверью раздался хохот. - Как скажешь - ты породил меня, ты в силах сделать так, чтобы меня не стало… словно и никогда не было… Дверной замок зашевелился. Затем раздался громкий стук. - Будь ты проклят! Ты знаешь все про меня, уйди! Оставь меня! – кричал я. - Все кончено, Эр. Я узнал все! Открывай, это я - San-PK, и не только я, но все теперь знают правду. Я долго следил за тобой. Ты был хитер, так же, как и беспощаден. Но прошлой ночью ты совершил ошибку. В ладони девушки мы обнаружили твои серебряные часы с гравировкой. Все кончено! Мерзавец! Ты проиграл, теперь весь город знает, кто есть Сандовский потрошитель!.. Я ничего не отвечаю ему… я продолжаю писать, заполнять этот дневник. Стук за спиной усиливается, становится громче. И я слышу уже множество голосов. San-PK, Verona, другие… другие… они ломают двери… на пол летят щепки… скоро они будут тут… Но я решился. Я не отдамся. Моя вина, мой грех. Я сам выполню то, что должен. Я всего лишь уповаю на одно. Я просто молю бога, хоты раньше никогда этого не делал, молю, чтобы он позволил мне… уйти… уйти самому… ибо я не помню есть ли пуля в моем револьвере или нет. Я очень надеюсь, что есть… Здесь дневник обрывается. Я не ведаю о правдоподобности этой истории, дорогие читатели, а выводы вы должны сделать сами. Я всего лишь поделился с вами своей находкой. Возможно, тут, в этой самой квартире на самом деле жил когда-то детектив Эрон Строуберг; быть может, и не жил. Возможно, там, наверху лестницы ведущей в мою спальню, нашли его экономку, а на этих креслах сидел и творил настоящий безумец, убийца. Я не ведаю ни о чем. От себя могу лишь добавить, что около камина, что находится параллельно к столу, я обнаружил след от пули. Пуля могла попасть сюда только при одном случае - если стрелявший был левшой. Конец записей. 15 августа, г. Санд. R.G. 2005 03.03.2006 12:38 - ERNAN KORTES
|