История. Архив публикаций
|
Я еду в поезде. Смотрю на грязный осенний пейзаж за мутным стеклом и еду. Я не знаю, куда меня несет этот мерно постукивающий стук колес. Тем лучше, если даже я не знаю, куда меня привезет поезд, то откуда это знать моим преследователям. Если они вообще есть, в чем я сомневаюсь. Хотя мне вообще плевать, даже если меня найдут. Хотя, скорее всего этого не произойдет. Впрочем, чего гадать, жизнь покажет. Вернее то, что у меня осталось от жизни. За окном проплывает одинаково поганый пейзаж, неухоженные грядки, покосившиеся дома часто с заколоченными окнами, все это чередуется лесом и огромными лужами. Мне кажется, в нашей стране даже каждая лужа мечтает стать порядочным болотом и как результат все вокруг в порядочном дерьме. Грязь, слякоть и холод. Это на душе или на улице? У меня, и там и там. Я еду в поезде. Еду в никуда, и ни зачем. Еду как в старой русской сказке, где добры молодцы обязательно дураки (мне кажется это непременное условие) идут не знаю, куда не знаю, зачем чтобы принести не знаю что. Это не сказка это характеристика. В этом все мы, вся одна шестая искалеченная часть суши. Я вспоминаю то, что было три недели назад и меня опять начинает мутить. Но я расскажу, я сильный. Вернее был сильным. С чего все началось? Началось все с обычного заказного убийства одного азерского фирмача. Его убили прямо перед офисом, расстреляв из автоматов вместе с шофером и техническим помощником. Имя бизнесмена напечатали во всех местных газетах. Шофер и помощник так и остались безлики тенями сопровождения. Даже на том свете. Все как у кочевых племен, князек умер, умертвили и его слуг, чтобы служили дальше, там…. Убийство долго расследовали и обсуждали в прессе и на местном телевидении. Но для меня была важна только одна деталь. Помощник, это только безликое и бесполое существо в скупом столбце информационного мусора. В реальной жизни она была женщиной, любимой женщиной. Моей женой. У азера была секретарша, но та была в роли кровать или вернее диван партнера. Ему нужен был кто-то, кто мог бы справиться с рабочими делами. Он и нашел себе технического помощника. Жена успела проработать у него год. Мы откладывали деньги на будущее. На ребенка, на наши мечты. Отложили. Не буду описывать, как я выл, когда узнал. Что я пережил на опознании тела, вернее, то, что от него осталось. Как меня от нее оттаскивали. Темную пропасть моего разума в тот момент. Скажу просто, я женился по любви…. Скажете, что таких случаев много? Случайные жертвы криминальных разборок? Приведете статистику, по которой каждый третий погибший случаен? Я не пьющий. Поэтому я не падал в салат с вечера и не искал стакан с утра, как это делают в 99 процентах таких случаев. Я привел себе все эти доводы, когда смог думать и хоть немного прогнать тьму от ставшими уже сухими глаз. Я привел все доводы и все это обдумал. Не помогло. Тупое оцепенение сменялось тихим бешенством. Но не давало ничего. Никакого облегчения только боль. Боль душевная переходящая в физическую, когда внутри сжимается сердце и тяжесть во всем теле. И еще было больно оттого, что я знал, кто убил ее. «Медведь». Этого «авторитетного» человека знал и боялся весь город. Помню замечание опера, который разговаривал со мной, когда я в полубеспамятстве оббивал ветхие пороги судебных инстанций. «Медведь человек серьезный, все делает точно и продуманно, алиби железное в момент убийства был в окружении семьи и друзей в ресторане, а то, что после убийства конкурента ему принесли шампанское, и он стоя выпил за почивших врагов, так это просто мрачный тост, подвести под убийство конкурента невозможно…. И да знаю я, что он приказал убить, доказательства где?» сорвавшись от собственного бессилия, орал на меня опер. Именно после этого разговора я понял, что все кончено, понял и больше никуда не ходил. Я вообще не выходил из дома в течение месяца, а потом вышел. Я пошел к старому другу, к охотнику Сергеичу. - «Научи меня обращаться с ружьем отец, я хочу выйти на охоту»- сказал тогда я. - « На большого зверя поди выйдешь то ?» поинтересовался старик. - «На Медведя», честно ответил я. - «Зверь сурьезный, ну да будут у тебя его уши»- охотник от бога понимающе усмехнулся. После этого диалога я на полгода стал его учеником. Он был моим гуру, моим сэнсеем, моим Учителем. Он стал всем для меня. Он поставил предел моей Вселенной. Он учил меня собирать и разбирать оружие, выбирать позиции, чтобы не было бликов от оптического прицела, застывать в неподвижности на долгие часы ожидания, и много чему еще. Но главное, он научил меня стрелять, хорошо стрелять. Затем я уехал во Владикавказ. Купить там СВД оказалось даже легче, чем я думал. Хорошая снайперка была немного дорогой, но пожилой ингуш спустил цену, когда я объяснил ему, зачем она мне. -«У тебя получиться, уверенно сказал он, передавая мне увесистый сверток. У человека с такими глазами не может не получиться. Я тоже чувствовал такое, казалось во мне жил тогда Азраил. Долго чувствовал 15 лет». Старик хлопнул меня по плечу и ушел. А я, когда возвращался в свой город, думал, каким образом мы собираемся победить их, если они способны чувствовать то, что чувствовал я, и ждать по 15 лет. Затем началась охота. Я осторожно выяснял график «Медведя» в течении трех недель. Не подставлялся по пустякам, не ездил следом за его кортежем. Не бравировал и не горел праведным гневом. Аккуратно выбрал несколько засидок, одну из них неподалеку от его загородного дома. Я не торопился, впервые в жизни я узнал, что такое истинная цель, ради которой идешь на все. Ни время, ни обстоятельства, ничто не замутняет ее. Истинная цель. Главная в жизни. Цель, в которой выгорает твоя душа. День возмездия был пасмурным, без бликов оптики, без серьезного ветра, и без дождя. Идеальное утро. Он вышел в окружении своих торпед. С дочкой первоклашкой за руку. Я смотрел на Медведя в оптический прицел и мог разглядеть даже цвет его холодных глаз. Затем я перевел взгляд на девочку, она улыбалась и тараторила одновременно, так как могут это делать только дети. И тогда я плавно нажал на курок. Его вопль полной дикой боли услышал даже я находившейся на порядочном расстоянии от него. Он сидел и выл над своей дочерью, так же как сидел и выл над своей женой я. Он недолго мучался, к сожалению, начав войну на уничтожение сразу против всех, кого он подозревал в нападении он залил город кровью и обезумевшего Медведя убили, кажется, даже свои же. Я ждал, что за мной придут, но никто так и не пришел. Меня мутило от вида моего города из окна, от моей квартиры, от моей двуспальной кровати. Тогда я уехал. В никуда, навсегда…. Я еду в поезде. Смотрю на грязный осенний пейзаж за мутным стеклом и еду. Я не знаю, куда меня несет этот мерно постукивающий стук колес. Я знаю, что мне гореть в аду, хотя мне все равно. И еще, мне все время мерещатся на столе Медвежьи уши…. 16.10.2006 08:36 - Кекки Туотли
|